рянствѣ и, наконецъ, въ городской милиціи 1), въ которой начальниками были поляки. За то евреи остались совершенно беззащитными. Много уже евреевъ успѣло погибнуть, пока гайдамаки двигали свои нестройныя массы отъ Смѣлы до Лисянки. Вдали представлялись еще большіе ужасы и поголовная смерть всему еврейскому населенію. Обремененные большими семействами, въ особенности бѣднѣйшіе изъ нихъ, не имѣли даже возможности куда-нибудь бѣжать. Самыя гайдамацкія пѣсни говорятъ, что имъ было легче справляться съ жидами, чѣмъ съ поляками, и гайдамаки прямо говорятъ, что они всѣмъ имъ снимутъ головы, начиная Борухомъ и кончая Нохимомъ. Вотъ каковъ былъ мартирологій евреевъ на Украйнѣ тогда. Было-ли это по заслугамъ—вотъ вопросъ, который напрашивается на разрѣшеніе. Я, быть можетъ, возвращусь еще къ этому вопросу, а пока перейду къ переводу вышеупомянутаго еврейскаго документа. Авторъ, повидимому, ведетъ свой разсказъ съ той минуты, когда Желѣзнякъ пожелалъ помѣряться силами съ Потоцкими, тогдашними владѣльцами Умани, и съ этой цѣлью онъ повернулъ свой отрядъ по направленію къ Умани, куда, въ добавокъ, влекло его богатство города. Вотъ содержаніе документа 2).
1) Это очевидное недоразумѣніе; при польскомъ режимѣ не существовало на Украинѣ никакой городской милиціи.—Ред.(!)
2) Предлагаемый г. Галантомъ еврейскій мемуаръ о коліивщинѣ, конечно, представляетъ интересный матеріалъ для исторіи этого событія, какъ сводъ преданій и взглядовъ еврейскаго населенія края. Мы, однако, полагаемъ, что издатель признаетъ за нимъ слишкомъ серьезное значеніе, утверждая, что мемуаръ этотъ превосходитъ всѣ другіе, понынѣ изданные, точностію и обстоятельностью изложенія. Мемуары: Младановича, г-жи Кребсъ и безыменнаго Базиліяна написаны несомнѣнно очевидцами событій, между тѣмъ какъ изъ текста еврейскаго мемуара не видно, чтобы авторъ его былъ „печальнымъ зрителемъ разыгравшейся трагедіи“; напротивъ того, нѣкоторыя извѣстія ясно указываютъ, что составитель мемуара находился вдали отъ территоріи, гдѣ разыгрывалась трагедія и собиралъ лишь разсказы объ отдѣльныхъ эпизодахъ, ходившіе среди евреевъ; такъ напримѣръ, весь разсказъ объ усмиреніи гайдамаковъ и казни Гонты совершенно фантастиченъ; авторъ приписываетъ дѣйствія полковника Гурьева—Ксаверію Браницкому и полагаетъ, что гайдамаки были усмирены польскими войсками, по иниціативѣ бродскихъ евреевъ, воздѣйствовавшихъ съ этой цѣлью на Браницкаго. Притомъ авторъ мемуара человѣкъ мало развитой и потому сообщаетъ многія свѣдѣнія или неясно и сбивчиво—
