которыя нивеллировались раньше при совмѣстной жизни населенія, теперь, съ разъединеніемъ его, могутъ получить свое особое развитіе, при нѣкоторомъ вліяніи и со стороны новыхъ географическихъ условій.[1] Къ моменту разъединенія присоединяется затѣмъ факторъ сосѣдства уже съ другими говорами или языками, отличными отъ діалектовъ, съ которыми то же населеніе соприкасалось раньше. Понятно, что сосѣдство, ведущее вообще къ взаимодѣйствію говоровъ, теперь будетъ вызывать въ данномъ говорѣ уже другія видоизмѣненія, чѣмъ тѣ, какія онъ испытывалъ при прежнемъ сосѣдствѣ. Усложненіе діалектическаго развитія происходитъ также вслѣдствіе смѣшенія народностей, при чемъ одна народность ассимилируется по языку къ другой; въ этомъ случаѣ говоръ будетъ содержать нѣкоторыя особенности, пріобрѣтенныя имъ отъ языка поглощеннаго племени. При всѣхъ этихъ усложненіяхъ нельзя забывать и того, что въ области разныхъ говоровъ могутъ самостоятельно возникать сходныя явленія; это требуетъ большой осторожности отъ изслѣдователя, который долженъ выяснить, чему приписать такое сходство — ближайшему генетическому сродству, переселенію, смежнымъ говорамъ, или же самостоятельному процессу.
Подобный именно процессъ діалектическаго роста подъ вліяніемъ указанныхъ факторовъ мы вправѣ предположить и по отношенію къ возникновенію и развитію аріо-европейскихъ языковъ изъ предполагаемаго для нихъ праязыка. Постепенное діалектическое развѣтвленіе этого послѣдняго Шлейхеръ представилъ въ видѣ слѣдующаго т. наз. „родословнаго“ или „генеалогическаго дерева“ (см. приложенную таблицу):
- ↑ Въ подтвержденіе возможности вліянія географическаго фактора на языковое развитіе можно, напр., указать на рѣзкое тоническое различіе (по отношенію къ интерваламъ) въ антропофоническомъ строеніи словъ и фразъ въ языкахъ сѣвера и юга Европы; срв. далѣе въ разныхъ языкахъ существованіе діалектическихъ разницъ между горными и равнинными діалектами.
