занія на слѣдующее утро, онъ, Ермоловъ, ушелъ въ каюту, гдѣ и находился до перваго удара.
Его Императорское Высочество Великій Князь Алексѣй Александровичъ показалъ, что, по выходѣ наверхъ въ моментъ крушенія фрегата, былъ на шканцахъ, гдѣ обыкновенно находился по росписанію во время аврала; огонь видѣлъ съ самаго начала крушенія: онъ горѣлъ тускло и по временамъ былъ трудно различаемъ, такъ что многіе принимали его за костеръ. При этомъ Его Высочество изволитъ полагать, что если бы огонь горѣлъ такъ, что съ перваго появленія его нельзя было бы принять иначе, какъ за маякъ, то фрегатъ избѣгъ бы опасности. Показанія прочихъ офицеровъ, чиновниковъ, кондукторовъ, юнкеровъ подтверждаютъ показанія командира корабля.
Нижніе чины: боцманъ Безсоновь показалъ, что фрегатъ шелъ полный бакштагъ, лѣвымъ галсомъ и всѣ реи совершенно были прямо; сь того времени, какъ увидѣли огонь до перваго удара, прошло немного менѣе ½ часа; видѣнный огонь былъ низокъ и вначалѣ мелькалъ въ волнахъ. Находившіеся часовыми на полубакѣ и мостикахъ, а также сигнальщики и рулевые показывали, что отъ того времени, какъ увидѣли съ полубака огонь до перваго удара прошло съ полчаса; при этомъ двое рулевыхъ матросовъ пояснили, что до того еще времени, какъ увидѣли огонь, старшій штурманъ приказывалъ вправо нисколько не сдаваться.
Коммисія сличила донесеніе флигель-адъютанта Кремера съ руководствами для безопаснаго плаванія и признала необходимымъ истребовать отъ него объясненіе по слѣдующимъ обстоятельствамъ: во 1) извѣстно-ли ему было прежде посылки подпоручика Левицкаго, для узнаніл имѣются ли на пути фрегата какіе либо постоянные маяки, объ Аггерскомъ плавучемъ маякѣ, кругъ освѣщенія котораго простирается на 9 миль и можетъ быть видѣнъ съ высоты борта на 12 миль, во 2) какія соображенія руководили имъ при возродившемся мнѣніи, что увидѣнный огонь можетъ быть и не судовой, привести на 2 R и лечь прямо на огонь; въ 3) что онъ разумѣетъ подъ выраженіемъ, что увидѣнный имъ слишкомъ за 9 миль
