нантомъ Тверитиновымъ, для собиранія выкидываемыхъ вещей, отправлена въ Свеаборгъ, на бригѣ Коммерстраксъ и на купеческомъ суднѣ, а изъ Свеаборга всѣ перевезены въ Кронштатъ.
Слѣдственная коммисія, разбиравшая дѣло объ этомъ крушеніи, заключила, что ширина Финскаго залива въ томъ мѣстѣ которымъ слѣдовалъ баронъ Левендаль, хотя и не представляетъ опасностей въ плаваніи, однакожъ онъ могъ-бы избѣжать гибели, если бы при столь ненастной погодѣ, не удалялся отъ мѣста опредѣленнаго пеленгами маяка Дагерортъ. Командиръ 2-й дивизіи (къ которой принадлежалъ бригъ), Вице-Адмиралъ Ѳ. Ѳ. Беллинсгаузенъ, положилъ на этомъ мнѣніе, совершенно противное: Имѣя попутный вѣтеръ — говоритъ онъ — и хорошо опредѣленный отшедшій пунктъ, баронъ Левендаль не долженъ былъ пережидать ночи или пасмурности, «и на противъ того, когда-бы онъ остался пережидать ночь или пасмурность, и еслибъ тогда, волненіемъ или теченіемъ, принесло бригъ къ сѣвернымъ берегамъ, то командиръ былъ-бы обвиненъ тою-же самою Коммисіею, за то что не продолжалъ плаванія, имѣя благополучный вѣтеръ». Главный Командиръ Кронштатскаго порта Адмиралъ П. М. Рожновъ, и потомъ Аудиторіатскій Департаментъ, согласились съ мнѣніемъ Вице-Адмирала Беллинсгаузена; но Департаментъ замѣтилъ, что Капитану Левендалю «слѣдовало имѣть болѣе опытной распорядительности къ принятію возможныхъ мѣръ предосторожности, а паче бдительнаго смотрѣнія маячныхъ огней;» Лейтенанту Тверитинову, по вступленіи на вахту, слѣдовало донести командиру о сомнительности мѣста; Штурману Ларіонову надобно было имѣть болѣе бдительности въ смотрѣніи маячныхъ огней и записать въ журналѣ время прохожденія Оденсгольмскаго маяка. По этимъ обстоятельствамъ означенные три офицера преданы суду.
