вооруженіемъ, снялись съ якоря и направились къ Корфу; но въ вечеру вѣтеръ снова усилился, установясь отъ запада, съ порывами; ночь наступила пасмурная и шелъ градъ. Прижимаемые къ берегу, въ 11 часу рѣшились снова стать на якорь, на глубинѣ 40 саж. Брошенный якорь не задержалъ; бросили другой, третій якорь; корветъ все дрейфуетъ, глубина менѣе и менѣе; наконецъ, въ 2 ч. ночи 28-го, ударило его о грунтъ и выбило руль. Тогда бросили послѣдній якорь; срубили гротъ и бизань мачты; стали кидать орудія и балластъ. Но удары повторялись, и волны ходили черезъ бортъ. Была гроза, и дождь ливмя лилъ. На разсвѣтѣ этой ужасной ночи открылся берегъ (около Валоны), въ разстояніи одной версты, и за кормою, на камняхъ, буруны. Вѣтеръ стихалъ, но оставалось волненіе и шелъ дождь. Посланная на берегъ шлюпка, въ которую спустился по концу Лейтенантъ Богартъ, приставая разбилась, и на берегу не нашли никакой помощи; бѣдствующимъ пришлось перевозиться своими средствами. Къ 10 ч. вечера, всѣ уже были на берегу — командиръ оставилъ его послѣднимъ. Воды въ корветѣ было 512 ф.; ночью онъ затонулъ.
«Принеся Богу благодареніе — говоритъ вышеупомянутый участникъ, Мичманъ Сафоновъ — мы развели огонекъ и расположились ночевать на непріятельскомъ берегу. Во всю ночь вѣтеръ былъ крѣпкій и съ проливнымъ дождемъ; но послѣ нашихъ несчастій и трудовъ, мы спали за мертво». — Они не знали тогда, что съ Турками была открыта война, и всѣ искренне радовались своему спасенію. Но поутру окружила ихъ толпа Албанцевъ и Турокъ, ограбили и отвели въ Баратъ. Тамъ объявили имъ, что они плѣнные… Въ мартѣ мѣсяцѣ перевели ихъ въ Константинополь, натерпѣвшихся на пути всякихъ нуждъ, насмѣшекъ и даже побоевъ. Тамъ ихъ посадили въ тюрьму и содержали закованными: офицеровъ до августа, нижнихъ чиновъ до октября мѣсяца, освобожденныхъ хода-
