Очень хорошо плыть по большой рѣкѣ въ лѣтнюю теплую ночь!
Звѣзды горятъ надъ вами и звѣзды горятъ подъ вами, сверху плыветъ мѣсяцъ и снизу плыветъ мѣсяцъ.
— Вотъ тамъ берега! думаете вы, всматриваясь въ темныя линіи. Вонъ тамъ непремѣнно ростетъ сосна, потому что сильно вдругъ потянуло оттуда смолистымъ запахомъ, а вотъ тамъ навѣрно пропасть цвѣтовъ, потому что порывъ теплаго вѣтра словно кинулъ вамъ въ лицо цѣлый, только что сорванный, обрызганной ночной росой букетъ.
— Ну что новаго? спросилъ бандуристъ.
— Немного, отвѣтилъ панъ Кнышъ, работая весломъ.
— А какъ немного?
— Да, такъ, что и малому дитяти двумя пальченятами захватить нечего.
— Чтожъ онъ, дома?
— Дома, каплуновъ жаритъ, прожорливыхъ гостей ждетъ.
— Ужь коли каплуновъ жаритъ, значитъ, что нибудь порѣшилъ: даромъ тратиться не будетъ,—не такой хозяинъ!
— Кто его разберетъ, что онъ замышляетъ, у него гадокъ, якъ у пса стежокъ!
— Ну, да ужь въ святое мѣсто не забѣжитъ, развѣ что нечаянно.
— Разумѣется. А тотъ?
— Э! кабы всѣ такіе были, какъ тотъ, такъ еще бы можно людямъ на свѣтѣ жить. Тотъ человѣкъ. У того душа, какъ пой-
Очень хорошо плыть по большой реке в летнюю теплую ночь!
Звезды горят над вами и звезды горят под вами, сверху плывет месяц и снизу плывет месяц.
— Вот там берега! думаете вы, всматриваясь в темные линии. Вон там непременно растет сосна, потому что сильно вдруг потянуло оттуда смолистым запахом, а вот там наверно пропасть цветов, потому что порыв теплого ветра словно кинул вам в лицо целый, только что сорванный, обрызганной ночной росой букет.
— Ну что нового? спросил бандурист.
— Немного, ответил пан Кныш, работая веслом.
— А как немного?
— Да, так, что и малому дитяти двумя пальченятами захватить нечего.
— Что ж он, дома?
— Дома, каплунов жарит, прожорливых гостей ждет.
— Уж коли каплунов жарит, значит, что-нибудь порешил: даром тратиться не будет, — не такой хозяин!
— Кто его разберет, что он замышляет, у него гадок, як у пса стежок!
— Ну, да уж в святое место не забежит, разве что нечаянно.
— Разумеется. А тот?
— Э! кабы все такие были, как тот, так еще бы можно людям на свете жить. Тот человек. У того душа, как пой-
