перваго испытанія. Въ тѣ времена экзамены на степень магистра римской или греческой словесности, за исключеніемъ перевода латинскихъ текстовъ, производились обязательно сплошь на латинскомъ языкѣ. Благодаря своему участію во всѣхъ упражненіяхъ, которыми руководилъ Клинъ, это условіе почти нисколько не затрудняло К. Выдержавъ благополучно экзаменъ, онъ приступилъ къ писанію диссертаціи „De versu saturnio“ и 31 мая 1868 г. успѣшно защитилъ ее. Диспутъ происходилъ также на латинскомъ языкѣ. Тогда-же онъ былъ избранъ въ штатные доценты (по Уставу 1863 г.) и командированъ за границу на два года съ пособіемъ въ 1000 рублей при жалованіи въ 1200 рублей.
Осенью К. поѣхалъ въ Берлинъ, гдѣ классическая филологія была въ ту пору богато представлена. Будучи принятъ въ число студентовъ Берлинскаго Университета и „имматрикулированъ“, онъ слушалъ въ теченіе двухъ семестровъ лекціи Гаупта (Тибуллъ, Аристофанъ, Ѳеокритъ), Кирхгофа (Гесіодъ, Эврипидъ, греческая діалектологія), Гюбнера (латинская эпиграфика), Моммсена (царствованіе Августа) и посѣщалъ семинаріи первыхъ двухъ профессоровъ, но лишь въ качествѣ сторонняго слушателя, такъ какъ активное участіе въ семинарскихъ занятіяхъ, обязательно сопряженное съ полученіемъ казенной стипендіи, разрѣшалось только прусскимъ подданнымъ. Однимъ изъ его товарищей по слушанію лекцій былъ извѣстный впослѣдствіи знатокъ греческихъ трагиковъ, приватъ-доцентъ Мюнхенскаго Университета Николай Векклейнъ. Между Берлинскими пріятелями К., впрочемъ значительно старшими, можно отмѣтить издателя трагедій Софокла — Густава Вольфа и полиглотта Абеля. Часть свободнаго отъ университетскихъ занятій времени К. посвящалъ ознакомленію съ хранящимися въ Королевской Библіотекѣ памятниками языка вымершихъ балтійскихъ Славянъ, расширенію своихъ познаній въ языкахъ итальянскомъ и чешскомъ и сведенію данныхъ, собранныхъ имъ для толкованія „Слова о Полку Игоревѣ“, въ связный комментарій къ этой, во многихъ отношеніяхъ загадочной поэмѣ. Осенью 1869 г. К. переселился въ Вѣну, гдѣ, не посѣщая университетскихъ лекцій, занимался практически языками сербо-хорватскимъ, словѣнскимъ и, въ виду поѣздки въ Италію, итальянскимъ, читая на этихъ языкахъ и, при случаѣ, разговаривая. Знакомству его со словѣнскимъ языкомъ (который въ лекціяхъ Московскаго слависта, Іосифа Максимовича Бодянскаго, едва упоминался, и то подъ именемъ хорутанскаго) сильно содѣйствовали докторъ Преширнъ, племянникъ поэта Франца Преширна, и особенно докторъ Людевитъ Михайловичъ Енко, позже основавшій въ Люблянѣ кружокъ любителей Русскаго языка. Весною 1870 г. К. поѣхалъ въ Римъ. Тамъ онъ осматривалъ музеи и окрестности города, замѣчательныя остатками древности, иногда вмѣстѣ съ проф. Владиміромъ Ивановичемъ Герье. Въ нѣмецкомъ Археологическомъ Институтѣ онъ былъ принятъ директоромъ Генценомъ (Henzen) и Секретаремъ Гельбигомъ (Helbig) въ качествѣ лица, имъ уже не безызвѣстнаго, такъ какъ въ „Запискахъ“ Института была помѣ-
