— Прикажи запречь лошадей, проедем с тобой в участковое управление.
Ответил я ему:
— Я в участковом управлении дела не имею, лошадей запрягать не буду и вас туда не повезу.
Он сказал:
— А как же мне приказывал участковый начальник: как явится Андросов, сейчас приставь его мне.
Я сказал:
— Если приказал вам, так вы и запрягайте своих лошадей --
и повез меня к участковому.
Приехали мы после обеда, вошли в участковое управление, доложили участковому. Он вышел. Это был молодой человек, высокого роста, штабс-капитан Бураков. Поздоровался со мной, потом сел за стол и начал меня спрашивать: как ездил? Видел ли Петра Виригина? Я рассказал, что видел.
— Еще где ездил?
Но я того не показал. Говорю:
— Более нигде не был.
Тогда он взял бумагу, начал писать и приказал старшине посмотреть у меня в карманах. Тот осмотрел меня. У меня ничего не было, только 10 рублей денег. Тогда он спросил:
— Как проехал г. Александрополь? Заезжал ли в селения?
Из селения в селение кто возил?
Я все рассказал, что приехал ночью в Кириловку, как собрал людей, как оттуда ночью уехал в Терпение, там подневал, вечером уехал в Спасовку, там тоже всех собирал, а оттуда в ту же ночь домой. Возил меня из Кириловки в Терпение Федор Светлищев, а из Терпения в Спасовку Семен Зыбин, а из Спасовки в Горелое Евдоким и Николай Поповы. Он на это сказал:
— Почему двое, а не один?
Я сказал:
— Это потому, что была ночь, да к тому же был вечер и боялись заблудиться.
Окончив опрос, он все переписал. Я тогда спросил:
— На что это вы пишите?
Он засмеялся.
— Делать нечего!
Я повторил.
— Да я так и понимаю, что напрасно вы это пишите.
Тогда он приказал казаку или, по нашему сказать, эсаулу:
— Возьми его к себе, да смотрите, никого к нему не пускайте из духоборцев; а Федора Светлищева сейчас позовите сюда.
