страдали отъ порубокъ. Н о гор-Ьлый лЬсь позволяется продавать и сводить, опять, по видимости, резонно: чтобы очистить м’Ь сто для св'Ьжей заросли. П оэтому на такихъ отводахъ пожары л'Ьсовъ слу чаются чаще, чЬмъ гдЬ-либо. Это получило на мЬстЬ даже свое назваш е: «фабрикащя сухостой наго лЬса». А пож аръ, начавппйся где-нибудь въ лЬсу, часто охватываетъ огромныя пространства. В ъ Тарскихъ урманахъ, куда пустили переселенцевъ, за посл'Ьдше годы зло это истребило много в^ковЬчныхъ урмановъ. Но и п осле истреблеш я лЬса переселенцы часто не держатся, такъ какъ трудъ корчеваш я великъ и земля особымъ плодород1емъ не отличается, идутъ на мЬста болЬе сподручныя. Прибавлю еще, что вс'Ь, быBaBniie въ сЬверно-тобольскихъ лЬсахъ, утверждаютъ, что лучнпй лЬсъ растетъ только около береговъ рЬкъ, а на «волокахъ» или перевалахъ много болотъ, гдЬ лЬсъ «ря м овой », т. е. очень тонкш (чаще сосновый) и кривой. Но тЬ болота, по всей видимости, легко подвергнуть осуш ен ш , а тогда лЬсъ пойдетъ ходко. В се предш ествую щ ее— съ самыхъ разнородныхъ сторон ъ — отъ губернскаго начальства до л'Ьсопромышленниковъ— подтвердилось при расп росахъ въ ТобольскЬ, а потому объ этихъ пароходныхъ разговорахъ я и считалъ необходимымъ писать довольно подробно— они шли прямо къ тЬмъ цЬлямъ, ради которыхъ задумано было посЬщеьпе Тобольска. Въ нр1ятнЬйшемъ общ естве интересны хъспутниковъ незамЬтно прошли полторы сутокъ и къ вечеру 3 0 -го поня вышли мы изъ Тобола въ Иртышъ— передъ самымъ Тобольскомъ. Погода стояла отвратительная — дождь, в'Ьтеръ и холодно, а всеж е, хоть и темнЬть начало, всЬ вышли полюбоваться красивымъ видомъ Тоболь ска, когда онъ показался. Часамъ къ 10 вечера пристали. Темно и холодно было снаружи, а внутри свЬтелъ и тепелъ пргЬздъ на родину чрезъ 50 лЬтъ. Меня ждали и встрЬтили на пристани. Городской голова Т о больска Владим1ръ Васильевичъ Ж арниковъ съ членами Думы тепло приветствовали еще на самомъ пароходЬ— давно отбывшаго тоболяка. Полицмейстеръ города отъ имени губернатора также принесъ привЬтств1е. Онъ сообщилъ и горестную вЬсть о скоро течной кончинЬ НаслЬдннка Цесаревича Г еор п я Александровича, о которомъ множество симнатичнЬйшаго слышалъ я отъ своего покойнаго сына, Владим1ра Дмитр1евича, служившаго на «Памяти А зова » рядомъ со скончавшимся Цесаревичемъ. Владим1ръ Васильевичъ Ж арниковъ не позволилъ мнЬ Ьхать въ гостиницу и иовезъ меня въ домъ Феликитаты Васильевны К ор ниловой, приглашавшей остановиться у нея. Въ богатомъ домФ извЬстныхъ— до полярнаго круга— нароходовладЬльцевъ и купцовъ Корпиловыхъ меня устроили какъ нельзя лучше, и за чайнымъ столомъ я познакомился съ иривЬтливЬйшею, но дЬловитою, какъ настоящая сибирячка, хозяйкою дома и главою фирмы, старине
страдали от порубок. Но горелый лес позволяется продавать и сводить, опять, по видимости, резонно: чтобы очистить место для свежей заросли. Поэтому на таких отводах пожары лесов случаются чаще, чем где-либо. Это получило на месте даже своё название: «фабрикация сухостойного леса». А пожар, начавшийся где-нибудь в лесу, часто охватывает огромные пространства. В Тарских урманах, куда пустили переселенцев, за последние годы зло это истребило много вековечных урманов. Но и после истребления леса переселенцы часто не держатся, так как труд корчевания велик и земля особым плодородием не отличается, идут на места более сподручные. Прибавлю ещё, что все, бывaвшие в северно-тобольских лесах, утверждают, что лучший лес растёт только около берегов рек, а на «волоках» или перевалах много болот, где лес «рямовой», т. е. очень тонкий (чаще сосновый) и кривой. Но те болота, по всей видимости, легко подвергнуть осушению, а тогда лес пойдёт ходко.
Все предшествующее — с самых разнородных сторон — от губернского начальства до лесопромышленников — подтвердилось при расспросах в Тобольске, а потому об этих пароходных разговорах я и считал необходимым писать довольно подробно — они шли прямо к тем целям, ради которых задумано было посещение Тобольска.
В приятнейшем обществе интересных спутников незаметно прошли полторы суток и к вечеру 30-го июня вышли мы из Тобола в Иртыш — перед самым Тобольском. Погода стояла отвратительная — дождь, ветер и холодно, а всё же, хоть и темнеть начало, все вышли полюбоваться красивым видом Тобольска, когда он показался. Часам к 10 вечера пристали. Темно и холодно было снаружи, а внутри светел и тепел приезд на родину чрез 50 лет.
Меня ждали и встретили на пристани. Городской голова Тобольска Владимир Васильевич Жарников с членами Думы тепло приветствовали ещё на самом пароходе — давно отбывшего тоболяка. Полицмейстер города от имени губернатора также принёс приветствие. Он сообщил и горестную весть о скоротечной кончине наследника цесаревича Георгия Александровича, о котором множество симпатичнейшего слышал я от своего покойного сына, Владимира Дмитриевича, служившего на «Памяти Азова» рядом со скончавшимся цесаревичем.
Владимир Васильевич Жарников не позволил мне ехать в гостиницу и повёз меня в дом Феликитаты Васильевны Корниловой, приглашавшей остановиться у неё. В богатом доме известных — до полярного круга — пароходовладельцев и купцов Корниловых меня устроили как нельзя лучше, и за чайным столом я познакомился с приветливейшей, но деловитой, как настоящая сибирячка, хозяйкой дома и главой фирмы, старшие
