о воспитаніи, внушенныхъ мнѣ повседневными наблюденіями, тѣмъ не менѣе я не желалъ бы, чтобы на нихъ смотрѣли, какъ на полное и законченное изложеніе этого предмета. Тысяча вещей потребовала бы еще разсмотрѣнія, особенно если коснуться различія характеровъ, наклонностей, индивидуальныхъ недостатковъ, замѣчаемыхъ въ дѣтяхъ,и средствъ противъ нихъ. Разнообразіе здѣсь такъ велико, что потребовало бы цѣлаго тома, да и того, пожалуй, не хватило бы. Душа каждаго человѣка, подобно его наружности, представляетъ свои особенности, отличающія его отъ другихъ; и едва ли найдется хоть двое дѣтей, которыхъ можно было бы воспитывать совершенно одинаковымъ образомъ. Принцъ, сынъ пэра, сынъ просто джентльмэна должны быть воспитываемы каждый на свой ладъ. Но такъ какъ я имѣлъ въ виду только общія точки зрѣнія относительно существеннѣйшихъ цѣлей и задачъ воспитанія, разсчитанныя притомъ на одного молодого джентльмэна, который тогда былъ такъ малъ, что я смотрѣлъ на него, какъ на чистый листъ бумаги или воскъ, подлежащій любой формировкѣ, то не прибавилъ почти ничего къ тѣмъ общимъ началамъ, которыя считалъ необходимыми при воспитаніи молодого джентльмэна его положенія вообще. И если я предаю теперь гласности эти случайно возникшія мысли, то въ той надеждѣ, что хотя онѣ далеко не представляютъ собою полнаго изложенія этого предмета или такого, въ которомъ каждый могъ бы найти подходящее вполнѣ и къ его ребенку, то все-таки могутъ дать кой-какія разъясненія тѣмъ, кого забота о ихъ дорогихъ малюткахъ дѣлаетъ настолько смѣлыми, что относительно воспитанія ихъ они отваживаются обратиться къ собственному разуму, вмѣсто того, чтобы полагаться на рутинный обычай.
