«внутренней политики», то смыслъ этой дѣятельности явится предъ нами въ формѣ всемѣрнаго стремленія бюрократіи задержать количественное и качественное развитіе мыслящаго вещества.
Старая власть была бездарна, но инстинктъ самоохраненія правильно показывалъ ей, что самымъ опаснымъ врагомъ ея является человѣческій мозгъ, и вотъ, всѣми доступными ей средствами, она старалась затруднить или исказить ростъ интеллектуальныхъ силъ страны. Въ этой преступной дѣятельности ей успѣшно помогала церковь, порабощенная чиновничествомъ, и не менѣе успѣшно — общество, психически расшатанное и, послѣдніе годы, относившееся къ насилію надъ нимъ совершенно пассивно.
Результаты длительнаго угашенія духа обнаружила съ ужасающей очевидностью война — Россія оказалась предъ лицомъ культурнаго и прекрасно организованнаго врага немощной и безоружной. Люди, такъ хвастливо и противно кричавшіе о томъ, что Русь поднялась «освободить Европу отъ оковъ ложной цивилизаціи духомъ истинной культуры», эти, вѣроятно, искренніе и тѣмъ болѣе несчастные люди, быстро и сконфуженно замкнули слишкомъ краснорѣчивыя уста. «Духъ истинной культуры» оказался смрадомъ всяческаго невѣжества, отвратительнаго эгоизма, гнилой лѣни и беззаботности.
Въ странѣ, щедро одаренной естественными богатствами и дарованіями, обнаружилась, какъ слѣдствіе ея духовной нищеты, полная анархія во всѣхъ областяхъ культуры. Промышленность, техника — въ зачаточномъ состояніи — и внѣ прочной связи съ наукой; наука — гдѣ-то на задворкахъ, въ темнотѣ и подъ враждебнымъ надзоромъ чиновника; искусство, ограниченное, искаженное цензурой, оторвалось отъ общественности, погружено въ поиски новыхъ формъ, утративъ жизненное, волнующее и облагораживающее содержаніе.
Всюду, внутри и внѣ человѣка, опустошеніе, расшатанность, хаосъ и слѣды какого-то длительнаго Мамаева
«внутренней политики», то смысл этой деятельности явится пред нами в форме всемерного стремления бюрократии задержать количественное и качественное развитие мыслящего вещества.
Старая власть была бездарна, но инстинкт самоохранения правильно показывал ей, что самым опасным врагом её является человеческий мозг, и вот, всеми доступными ей средствами, она старалась затруднить или исказить рост интеллектуальных сил страны. В этой преступной деятельности ей успешно помогала церковь, порабощённая чиновничеством, и не менее успешно — общество, психически расшатанное и, последние годы, относившееся к насилию над ним совершенно пассивно.
Результаты длительного угашения духа обнаружила с ужасающей очевидностью война — Россия оказалась пред лицом культурного и прекрасно организованного врага немощной и безоружной. Люди, так хвастливо и противно кричавшие о том, что Русь поднялась «освободить Европу от оков ложной цивилизации духом истинной культуры», эти, вероятно, искренние и тем более несчастные люди, быстро и сконфуженно замкнули слишком красноречивые уста. «Дух истинной культуры» оказался смрадом всяческого невежества, отвратительного эгоизма, гнилой лени и беззаботности.
В стране, щедро одарённой естественными богатствами и дарованиями, обнаружилась, как следствие её духовной нищеты, полная анархия во всех областях культуры. Промышленность, техника — в зачаточном состоянии — и вне прочной связи с наукой; наука — где-то на задворках, в темноте и под враждебным надзором чиновника; искусство, ограниченное, искажённое цензурой, оторвалось от общественности, погружено в поиски новых форм, утратив жизненное, волнующее и облагораживающее содержание.
Всюду, внутри и вне человека, опустошение, расшатанность, хаос и следы какого-то длительного Мамаева
