дым что-либо работать из шерсти. «Кто берет под Юрья шерсть в руки, у того волки овец перережут!» — приговаривают они. Объяснения этого поверья не найти ни у одного из собирателей-исследователей памятников старины: оно бесследно затонуло в волнах забвения. Несомненную связь с этим поверьем имеет другое, относящееся к Сретенью: в какой день придется Сретенье, в тот день во весь год нельзя сновать основ, чтоб не встретиться в недобрый час с волком. Есть поверье, подобное этому, и у болгар. Они во время зимнего солноворота не работают никакой шерстяной одежды: кто в такой одежине выйдет весною в доле на работу — того неминуемо разорвут волки.
У западных славян, между прочим — на Мораве, встречу весны приурочивают к весеннему Егорьеву дню. «Зима, зима („Смертная неделя!“ — по иному разносказу)», — выкликает в этот день сельская молодежь: «Куда ключи девала? — Я отдала их Вербному воскресенью! — Вербное воскресенье, куда ты ключи девало? — Отдала зеленому (чистому) четвергу! — Зеленый четверг, куда ты ключи девал? — Я отдал их святому Юрию, Юрий вставал, отмыкал землю, чтобы росла трава, трава зеленая!» В Сербии, Боснии, Герцеговине, а также и в Болгарии, в каждом семействе колют на Юрьев день белого барашка, как бы принося его в жертву св. Георгию Победоносцу. Обреченной жертве связывают ноги, на голову надевают цветочный венок, завязывают глаза, рот мажут медом, а к рогам прикрепляют зажженные восковые свечи. Когда все эти приготовления сделаны, большак семьи громко читает тропарь св. Георгию, кадит ладаном и затем, занося нож над барашком, возглашает: «Св. Герги! На ти ягне!» и режет. Кровь барашка собирается в чистый сосуд и даётся, как целебное средство, одержимым разными болезнями, а мясо жарится и съедается всею семьей; кости осторожно собираются и зарываются в землю. В прикарпатской округе на Егорья-вешнего пекутся из сдобного теста пироги в виде барашков, в Литве — повсюду при входе в церкви продаются в этот день восковые изображения коров, овец и лошадей. У чехов существует старинное поверье, гласящее, что, если у кого-нибудь есть дубинка, которую убита змея на весенний Юрьев день, тот смело может идти в самую горячую кровопролитную сечу: он делается неуязвимым ни для пули, ни для сабли. Записано любопытное болгарское предание о бабе, обернувшейся в первую на свете змею. В старое время, — гласит
