остатковъ, можно найти всѣ длины и формы черепа. Перевѣсъ средне- и короткоголовости есть единственный законъ, какой удалось вывести до сихъ поръ съ нѣкоторой достовѣрностью.
Въ цвѣтѣ кожи единство господствуетъ настолько, насколько мы оставляемъ въ сторонѣ крайнія ступени темно-бурыхъ оттѣнковъ негрской кожи и свѣтлый цвѣтъ европейца; свѣтло-бурый, часто называемый красно-бурымъ, можетъ быть названъ наиболѣе обычнымъ окрашиваніемъ (см. „Сѣрый орелъ“, апачъ. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 487.„Сѣрый орелъ“, апачъ. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 487. таблицу „Семья индѣйцевъ восточной Бразиліи“). Кожа индѣйцевъ всегда сильно пигментирована; красный цвѣтъ примѣшанъ къ ней въ различныхъ степеняхъ, и ска̀ла колеблется между цвѣтомъ охры и мѣди; въ самыхъ темныхъ тонахъ она кажется почти яркаго красно-шоколаднаго цвѣта. У предполагаемыхъ оджибвеевъ кожа казалась Вирхову скорѣе желтою, чѣмъ красною: едва-ли могло бы кому-нибудь придти въ голову назвать ихъ краснокожими. Нѣчто подобное высказываетъ принцъ Видскій о весьма свѣтлыхъ ботокудахъ. Въ настоящее время приходится вездѣ думатъ о смѣшеніи. По Эренрейху, свѣтлокожіе юрины, почти не отличающіеся отъ южныхъ европейцевъ, являются въ то же время самыми крупными и сильными людьми своего племени. Чѣмъ подробнѣе становятся изслѣдованія, тѣмъ болѣе видимъ мы мѣстныхъ и индивидуальныхъ измѣненій. Корбюзье говоритъ объ апачахъ-могавахъ (явапаяхъ), что цвѣтъ ихъ лѣтомъ темнѣе, а зимою становится свѣтло-бурымъ; Петито указываетъ у типнеховъ измѣненіе оттѣнковъ у различныхъ племенъ. Когда кламаты описываются болѣе свѣтлыми, чѣмъ жители рѣки Колумбіи и Калифориіи, то здѣсь имѣютъ значеніе и чуждыя примѣси. Дѣйствія солнечнаго свѣта на цвѣтъ кожи отрицать, конечно, нельзя. Эренрейхъ замѣчаетъ, что свѣтлое, желто-бурое окрашиваніе карайясовъ сохраняется только подъ ручными и колѣнными повязками. Мы не должны, однако, слишкомъ высоко ставить кли-
