умиралъ нѣсколько разъ и всегда возставалъ изъ мертвыхъ. Поэтому существуетъ нѣсколько могилъ его, на которыя готтентоты бросаютъ камни, чтобы избѣжать несчастія. Они разсказываютъ: вначалѣ было двое. Одинъ вырылъ большую въ землѣ, сѣлъ около нея и заставлялъ проходящихъ мимо бросать камень ему въ лобъ. Камень, однако, отскакивалъ и убивалъ бросавшаго, который падалъ въ яму. Другой, когда ему разсказали, что такимъ способомъ погибаетъ много людей, пришелъ къ своему двойнику, но не бросилъ въ него камня, а привлекъ его вниманіе къ чему то другому, находившемуся въ сторонѣ, и тогда ударилъ его такъ, что тотъ упалъ въ собственную яму. Послѣ того наступилъ миръ, и люди были счастливы. Едва-ли можно не замѣтить здѣсь сходства съ Эдипомъ и Камаки-бастарды. (По фотографіи, принадлежащей Миссіонерскому дому въ Барменѣ.)Камаки-бастарды. (По фотографіи, принадлежащей Миссіонерскому дому въ Барменѣ.) Зигфридомъ, истребителемъ дракона, и съ подобными же фигурами на Фиджи и въ Индіи.
Литература готтентотскихъ разсказовъ богата баснями о животныхъ, напоминающими то германскій эпосъ Рейнеке, то, еще болѣе, негрскія басни, изображающія и осмѣивающія съ бо̀льшимъ или меньшимъ остроуміемъ одураченіе льва и другихъ звѣрей шакаломъ, неуклюжесть слона, хитрость павіана и проч. Проза часто переходитъ въ стихотворную форму; нерѣдко, какъ у Эзопа, мораль ставится на концѣ, въ видѣ подчеркнутаго изреченія. Во всемъ этомъ замѣчается острая наблюдательность и практическая мудрость. Въ этихъ миѳахъ выражается вообще чувство природы, которое и въ другихъ случаяхъ отражается въ умствениой области.
Прежнія свѣдѣнія о политическихъ учрежденіяхъ готтентотовъ приводятъ къ заключенію что они были сходны съ учрежденіями другихъ африканскихъ пастушескихъ народовъ. Историческія судьбы ихъ показываютъ въ достаточной мѣрѣ, насколько слаба была ихъ взаимная связь. Уже 100 лѣтъ тому назадъ они не представляли распространенныхъ націй, наполнявшихъ цѣлыя области. Въ одномъ мѣстѣ можно
