съ мрачною правдивостью промолвилъ старшій офицеръ.
— И какъ это вы такъ наказали матроса, Леонтій Петровичъ? — проговорилъ капитанъ съ видомъ сокрушенія и досады.
Баклагинъ взглянулъ въ глаза капитана, и во взглядѣ старшаго офицера промелькнуло изумленіе и презрительное негодованіе.
И Леонтій Петровичъ сказалъ:
— Докторъ говорилъ, что трехсотъ линьковъ нельзя, и я доложилъ вамъ, а вы приказали исполнить ваше распоряженіе, наказать Никифорова.
— Я, кажется, не приказывалъ запороть человѣка, Леонтій Петровичъ!..
— Конечно, я виноватъ-съ, что буквально исполнилъ приказаніе капитана... Я и не стану отпираться.
— Но, Богъ дастъ, вамъ не придется, Леонтій Петровичъ. Можно попросить доктора... Онъ доложитъ, что... что Никифоровъ заболѣлъ не отъ наказанія... Скажите доктору...
— Ужъ говорите объ этомъ доктору сами!.. — негодуюше вымолвилъ старшій офицеръ.
— И, наконецъ, адмиралъ можетъ и не узнать... Не правда ли, Леонтій Петровичъ?
— Узнаетъ.
— Почему?
— Команда заявитъ претензію...
— Вѣрно скотина-Васьковъ мутитъ?
