Баклагинъ, этотъ рыцарь исполнительности и строгости, не ожидалъ такого предательства отъ капитана, обязаннаго отвѣчать за все на ввѣренномъ ему суднѣ.
И Никифоровъ, умирающій въ Гонконгѣ, и подлецъ-капитанъ, чуть ли не отрекавшійся отъ своего безпощаднаго приказанія, не выходили изъ головы старшаго офицера. И онъ съ угрюмой тоской думалъ о позорѣ суда.
Вѣдь онъ видѣлъ, что послѣдніе удары линьковъ ложились на синюю спину уже безчувственнаго, притихшаго человѣка. Онъ могъ остановить истязаніе!
До такой исполнительности онъ еще не доходилъ въ теченіе своей морской службы!
2.
Въ пятомъ часу дня корветъ «Проворный» подъ адмиральскимъ флагомъ на крюйсъ-брамъ-стеньгѣ вошелъ, попыхивая дымкомъ, на гонконгскій рейдъ и сталъ на якорь вблизи отъ «Кречета».
Капитанъ въ полной парадной формѣ только что хотѣлъ итти на вельботъ, что бы ѣхать къ адмиралу съ рапортомъ, какъ сигнальщикъ доложилъ вахтенному офицеру, что адмиралъ отвалилъ отъ борта.
