садки и движенія экспедиціоннаго отряда. Въ воздухѣ слышался невыносимый запахъ сѣрнистаго водорода и іода, но привыкшіе къ этому запаху мѣстные жители его совершенно не замѣчаютъ. Мы же едва въ состояніи были дышать, направляясь по помостамъ къ берегу.
—Трава морская гніетъ, — удовлетворилъ мое любопытство капитанъ №, встрѣтившій насъ на пристани: Хотя дурно пахнетъ, но перегной этой травы, превратившійся въ илъ, имѣетъ замѣчательно цѣлебныя свойства. Здѣшняя грязь даже у туркменъ въ большей чести. Они ею лѣчатся отъ всѣхъ рѣшительно болѣзней. И помогаетъ…
—Испареніе же плохо дѣйствуетъ на всѣ серебряныя вещи; все чернѣетъ и принимаетъ совершенно невозможный видъ. Нашихъ офицерскихъ вещей просто не напасешься… Вотъ, взгляните, только что недавно прислали, а на что похоже,—указалъ онъ на свою золотую перевязь, имѣвшую видъ совершенно старой и заношенной.
Дѣйствительно, формы всѣхъ служащихъ, украшенныя шитьемъ и галунами, имѣли до нельзя грязный видъ.
—Черезъ два дня, и вы такъ же будете выглядывать, утѣшалъ онъ насъ.
—Нашъ воздухъ не любитъ ничего яркаго, блестящаго, заботливо покрывая все одноцвѣтнымъ, темнымъ налетомъ.
Весь городокъ, до настоящаго времени носящій громкое названіе укрѣпленія, состоитъ, какъ выше сказано, изъ десятковъ трехъ домовъ, преимуще-
садки и движения экспедиционного отряда. В воздухе слышался невыносимый запах сернистого водорода и йода, но привыкшие к этому запаху местные жители его совершенно не замечают. Мы же едва в состоянии были дышать, направляясь по помостам к берегу.
— Трава морская гниет, — удовлетворил мое любопытство капитан N, встретивший нас на пристани. — Хотя дурно пахнет, но перегной этой травы, превратившийся в ил, имеет замечательно целебные свойства. Здешняя грязь даже у туркмен в большой чести. Они ею лечатся от всех решительно болезней. И помогает… Испарение же плохо действует на все серебряные вещи; все чернеет и принимает совершенно невозможный вид. Наших офицерских вещей просто не напасешься… Вот, взгляните, только что недавно прислали, а на что похоже, — указал он на свою золотую перевязь, имевшую вид совершенно старой и заношенной.
Действительно, формы всех служащих, украшенные шитьем и галунами, имели донельзя грязный вид.
— Через два дня, и вы так же будете выглядеть, — утешал он нас. — Наш воздух не любит ничего яркого, блестящего, заботливо покрывая все одноцветным, темным налетом.
Весь городок, до настоящего времени носящий громкое название укрепления, состоит, как выше сказано, из десятков трех домов, преимуще-
