За Чаатлами мѣстность начинаетъ постепенно терять свой равнинный характеръ… Небольшіе холмы показываются на персидской сторонѣ, а на русской замѣчается значительная покатость къ рѣкѣ Атреку, берега которой становятся очень обрывистыми… Глубокія складки мѣстности по дорогѣ встрѣчаются все чаще, и чаще, но, отойдя отъ рѣки не болѣе версты въ сторону, снова видна та же безконечная равнина. Пустынныя пространства сыпучихъ песковъ дѣлаются все обширнѣе и обширнѣе. У самой же рѣки кое-гдѣ видны заросли кустарниковъ, придающихъ своею зеленью особую прелесть этимъ мѣстамъ.
До поста Баятъ-Ходжа остается еще почти 10 верстъ. Солнце жжетъ нестерпимо. Несмотря на всѣ наши стремленія выѣхать возможно раньше на разсвѣтѣ, различныя дѣла задерживаютъ насъ, и мы трогаемся въ путь часовъ около 9-ти утра, когда жара уже начинаетъ давать себя знать. Къ полудню зной становится палящимъ. Понуро опустивъ головы и отмахиваясь ежеминутно отъ нападающихъ оводовъ, двигаются наши кони, едва
За Чаатлами местность начинает постепенно терять свой равнинный характер… Небольшие холмы показываются на персидской стороне, а на русской замечается значительная покатость к реке Атреку, берега которой становятся очень обрывистыми… Глубокие складки местности по дороге встречаются все чаще, и чаще, но, отойдя от реки не более версты в сторону, снова видна та же бесконечная равнина. Пустынные пространства сыпучих песков делаются все обширнее и обширнее. У самой же реки кое-где видны заросли кустарников, придающих своею зеленью особую прелесть этим местам.
До поста Баят-Ходжа остается еще почти десять верст. Солнце жжет нестерпимо. Несмотря на все наши стремления выехать возможно раньше на рассвете, различные дела задерживают нас, и мы трогаемся в путь часов около девяти утра, когда жара уже начинает давать себя знать. К полудню зной становится палящим. Понуро опустив головы и отмахиваясь ежеминутно от нападающих оводов, двигаются наши кони, едва
