кукушку представлять долженъ… Разсядутся… И тихо, такъ тихо все станетъ, даже дыханія не слышно. А тутъ-то, кукушка и крикнетъ: „ку-ку“… Остальные на голосъ въ кукушку и стрѣляютъ… Какъ хватятъ чуть не залпомъ… Тра-та-та и защелкаютъ пули по стѣнамъ… И опять снова тихо такъ, что самъ слышишь, какъ сердце въ груди колотится… А тамъ опять: „ку-ку“. А въ отвѣтъ: Тра-та-та… Прямо-таки въ азартъ многіе входили. Стрѣляешь, стрѣляешь… Прислушиваешься и снова: „Ку-ку“. Забываешь, что это свой же братъ кукуетъ, а только и думаешь: „погоди, проклятая, вотъ ужъ слѣдующій разъ я тебя какъ слѣдуетъ срѣжу“.
— Бываетъ, что по очереди кукуютъ, да съ мѣста на мѣсто перебѣгаютъ… И какъ пойдутъ палить, такъ со стороны слушать—цѣлое сраженіе… Весело такъ сдѣлается.
— И что же, неужели такая игра кончалась благополучно всегда? возмутился взволновавшійся докторъ.
— Какое тамъ благополучно,—успокоительнымъ тономъ отвѣтилъ разсказчикъ. Всяко было… Разъ, я помню, такая неудачная кукушка была, что хорунжаго нашего разомъ ухлопали, десятка выстрѣловъ не сдѣлавши. Еще поручика подстрѣлили, фамиліи его не помню, знаю, что стрѣлковый былъ… Такъ тогда чуть не всю ночь напролетъ палили, а только подъ утро, когда устали всѣ, то слышимъ „ой“. Зажгли огонь, смотримъ, руку прострѣлили поручику… И, ничего, зажила рука.
— Ну, и нравы у васъ тутъ были,—нервно раз-
кукушку представлять должен… Рассядутся… И тихо, так тихо все станет, даже дыхания не слышно. А тут-то кукушка и крикнет: «Ку-ку…» Остальные на голос в кукушку и стреляют… Как хватят чуть не залпом… Тра-та-та и защелкают пули по стенам… И опять снова тихо так, что сам слышишь, как сердце в груди колотится… А там опять: «Ку-ку». А в ответ: тра-та-та… Прямо-таки в азарт многие входили. Стреляешь, стреляешь… Прислушиваешься и снова: «Ку-ку». Забываешь, что это свой же брат кукует, а только и думаешь: «Погоди, проклятая, вот уж следующий раз я тебя как следует срежу». Бывает, что по очереди кукуют, да с места на место перебегают… И как пойдут палить, так со стороны слушать — целое сражение… Весело так сделается.
— И что же, неужели такая игра кончалась благополучно всегда? — возмутился взволновавшийся доктор.
— Какое там благополучно, — успокоительным тоном ответил рассказчик. — Всяко было… Раз, я помню, такая неудачная кукушка была, что хорунжего нашего разом ухлопали, десятка выстрелов не сделавши. Еще поручика подстрелили, фамилии его не помню, знаю, что стрелковый был… Так тогда чуть не всю ночь напролет палили, а только под утро, когда устали все, то слышим: «Ой». Зажгли огонь, смотрим, руку прострелили поручику… И ничего, зажила рука.
— Ну и нравы у вас тут были… — нервно раз-
