жется да движется впередъ! Верхомъ же злобы является положеніе болотины въ знойное лѣто: не только самъ человѣкъ безбоязненно топчетъ ея поверхность, но нерѣдко проводитъ по ней и лошадь съ волоковою конною, или съ телѣжнымъ возомъ. Что же касается зимняго времени, то мерзлякъ-болотникъ, корчась и ёжась на днѣ обиталища, принужденъ подумывать о собственной безопасности: вымерзнетъ болото — погибнетъ и болотникъ. Правда, изъ его берлоги поднимается время-отъ-времеии теплое дыханіе, даётъ оно болотную полынью; но ударитъ новый морозъ — болотникъ вт. новой тревогѣ за существованіе, снова безсильно злится на конскій тойотъ, отдающійся эхомъ въ его берлогѣ.
Хотя никому изъ людей не приходилось видѣть болотника такимъ, каковъ онъ есть на самомъ дѣлѣ, однако, чрезъ косвенное носредство другихъ нечистиковъ извѣстно, что онъ непомѣрный толстякъ (наливашка), совершенно безглазый, весь въ толстомъ слоѣ грязи, къ которой налипли въ безпорядкѣ: водорасли, мшистыя волокна, улитки, жуки и другія водяныя насѣкомыя. Все это, дѣлая болотника неповоротливымъ, въ то же время ставитъ его въ разрядъ наиболѣе отвратительныхъ нечистиковъ.
Багникъ ютится въ торфяномъ, никогда не покрывающемся растительностью болотѣ, имѣющемъ видъ черной грязевой лужи. Онъ никогда не появляется на поверхности своей «багны» и присутствіе въ ней выдаетъ лишь пузырями на поверхности да изрѣдка — мелкими огоньками тамъ же; тѣ и другіе сопровождаются особеннымъ «пуктаньемъ», незначительнымъ колебаніемъ поверхности. Это дышетъ и пыхтитъ вѣчно бездѣятельный багникъ, не поднимающійся съ мягкаго ложа и тогда, когда жертва попала въ багну и мечется въ грязи. Онъ увѣренъ, что ей не уйти отсюда и что жертва сама подойдетъ къ нему.
Не только люди, но и многія животныя сторонятся багны, въ которой постоянными живыми существами можно считать немногочисленныхъ насѣкомыхъ — улитокъ, жуковъ, піявокъ, чер-
