присутствие его даётся лишь демоноподобникам; остальными людьми оно определяется по следующим приблизительным данным: у человека внезапно пропадает молитвенное настроение, а начатая молитва не выливается из уст, слова её путаются, вокруг слышится особенный звук — смешение вопля, стопа и свиста; как и при воплощении, обоняется ни с чем земным несравнимый запах не то больного пота, не то смрада от начавшегося разлагаться трупа, и этого запаха нельзя назвать особенно приторным, хотя в нём нет и ласкающего; наиболее чистые животные поднимают беспричинную тревогу, при которой движения одних становятся неожиданно грознее, других — ласковее; наконец, и все ближайшие предметы мгновенно приобретают песродную окраску, мелькают перед глазами. Правда, всё это, особенно — последнее, бывает и при появлении воплощенного беса, только видится оно слабее, так как представший нечистик сосредоточивает внимание уже на себе.
Останавливаясь на бесовском воплощении, т. е. принятии материального вида, прежде всего приходится напомнить, что, как нет в мире безусловных двойников, так нет и двух тождественных воплощений одного и того же беса: пусть он появляется перед человеком десятки раз какою-нибудь кошкою, последняя каждый раз будет иметь видимые уклонения от предыдущих образов, а скрытые — и подавно; только демоноподобники видят относительную устойчивость бесовского воплощения. Вслед затем приходится напомнить, что трудно подыскать такие земные предметы, образа которых не в состоянии быль бы принять воплощающийся бес. Так, воплощаясь в человекоподобное существо, он предстает в виде профессионального лица, начиная от аскета и кончая новорожденным младенцем, — предстает давно умершим родственником, обольстительным красавцем, красавицею, щедрым богачом, приниженным нищенкою, смотря по бесовской надобности, или по думе и мечте человека. Когда бес воплотился в животное, таковое предстает то грозным зверем, то ласковою птицею,
