зависящее, что можетъ способствовать къ возстановленію его; такъ не меньше того обязательно лежитъ на немъ не допускать, чтобъ какія-либо случайности текущей жизни возмущали сей миръ: разумѣю болѣзни, раны, смерть сродниковъ, войны, пожары, внезапныя радости, страхи и скорби, воспоминанія о прежнихъ проступкахъ и ошибкахъ, словомъ — все, чѣмъ обычно волнуется и тревожится сердце. Потому обязательно не допускать тревогъ и волненій въ такихъ случаяхъ, что поддавшись имъ, человѣкъ теряетъ самообладаніе и лишается возможности ясно понимать событія и вѣрно видѣть подобающій образъ дѣйствованія, а то и другое даетъ врагу доступъ взволновать его еще болѣе и направить на какой-либо шагъ, трудно поправимый, или совсѣмъ непоправимый.
Я не то хочу сказать: не допускай скорби, потому что это не въ нашей власти, а то: не допускай скорби возобладать твоимъ сердцемъ и взволновать его, держи ее внѣ, за предѣлами сердца и спѣши такъ ее умягчить и укротить, чтобъ она не мѣшала тебѣ и здраво разсуждать и право дѣйствовать. Это, при помощи Божіей, въ нашей власти, если у насъ въ силѣ нравственно-религіозныя чувства и расположенія.
Изъ прискорбностей каждая имѣетъ свои особенности и противъ каждой есть свои пріемы; но я говорю вообще объ нихъ, разумѣя общее ихъ свойство — растревоживать и возмущать душу, и общее противъ этого имѣя въ мысли предложить тебѣ средство. Средство это есть вѣра въ благое Провидѣніе, устрояющее теченіе нашей жизни со всѣми ея случайностями, въ личное каждому изъ насъ благо, и благодушная покорность волѣ Божіей, выражающейся въ нашемъ положеніи, по коей въ глубинѣ души взывалось бы: буди воля Божія! якоже Господеви изволися, тако и бысть, и бысть во благо намъ.
