попеченіемъ о многомъ. Но, прибавлю, когда узнаешь сію теплоту, не можешь не усиливаться хранить ее; усиливаясь, станешь употреблять пригодныя къ тому средства; употребляя же ихъ, увидишь, какъ тебѣ удобнѣе соблюсти свою теплоту. Если разумно возьмешься за сіе дѣло, то теплота духовная сдѣлается для тебя вѣрною учительницею, какъ управляться съ своимъ внутреннимъ и какъ держать себя во внѣшнихъ дѣлахъ и во всемъ поведеніи своемъ, — чтобъ блюсти ее самую.
Сколько сладостно присутствіе духовной теплоты въ сердцѣ, столь же горько, томительно и страшливо, когда она отойдетъ. Отходитъ она, какъ замѣчено, когда вниманіе и сердце отклонятся отъ духовнаго и обратятся къ недуховному. Подъ этимъ разумѣется не грѣховное что, — ибо вкусившій духовной теплоты бываетъ уже на это неохочъ, — но вся душевно-тѣлесная область, суетная, земная, тварная. Какъ только уклонится къ сему вниманіе, духовная теплота тотчасъ понижается; когда же и сердце къ тому прильнетъ, она совсѣмъ отходитъ и оставляетъ холодность ко всему божественному и самому Богу, сопровождаясь и равнодушіемъ ко всѣмъ духовнымъ дѣланіямъ и занятіямъ, какія были держимы въ видахъ храненія сей теплоты. Кто опомнится тотчасъ и поспѣшитъ поставить себя опять въ свой обычный теплопроизводительный строй, теплота возвращается, скоро ли то, или не такъ скоро. Но кто не обратитъ на то вниманія и по разсѣянности, увлеченію и самонадѣянности позволитъ себѣ сознательно помедлить въ этой охлаждающей атмосферѣ, и тѣмъ паче если и дѣломъ поскользнется удовлетворить свои, воскресающіе при семъ недуховные вкусы; у того и самая ревность о жизни духовной пошатнется, а то и совсѣмъ замретъ. Послѣднее есть преддверіе паденія въ прежніе обычные грѣхи, которые и не замедлятъ постигнуть безпечнаго.
