нія на Бога; то надлежитъ тебѣ, брате мой, запастись точными вѣдѣніями относительно сего, чтобъ съ Божіею помощію всегда носить въ себѣ и хранить такую силу. Вѣдай убо твердо-на-твердо, что ни всѣ способности и добрыя свойства, естественныя ли то, или пріобрѣтенныя, ни всѣ дарованія, даромъ дарованныя, ни знаніе всего Писанія, ни то, если мы долгое время работали Богу и навыкъ пріобрѣли въ семъ работаніи Ему, ни все это вмѣстѣ не дастъ намъ вѣрно исполнять волю Божію, если при каждомъ богоугодномъ, добромъ дѣлѣ, которое предлежитъ намъ совершить, при каждой бѣдѣ, которой ищемъ избѣгнуть, при каждомъ крестѣ, который должны понести по волѣ Бога нашего, если, говорю, во всѣхъ такихъ и подобныхъ имъ случаяхъ, не воодушевитъ сердца нашего особая нѣкая помощь Божія, и не подастъ намъ силы къ совершенію достодолжнаго, какъ сказалъ Господь: безъ Мене не можете творити ничесоже (Ін. 15, 15); такъ что всю жизнь свою, всѣ дни и всѣ минуты, мы неотложно должны хранить въ себѣ неизмѣннымъ такое въ сердцѣ чувство, убѣжденіе и настроеніе, что ни по какому поводу, ни по какому помыслу, не позволительно намъ положиться и возъуповать на самихъ себя.
Относительно же упованія на Бога, къ тому, что я сказалъ уже въ третьей главѣ, приложи еще слѣдующее: вѣдай при томъ, что ничего нѣтъ легче и удобнѣе для Бога, какъ сдѣлать, чтобъ ты побѣдилъ враговъ своихъ, будь ихъ не много или много, будь они старые и сильные, или будь новые и малосильные. Однакожъ на все у Него свое время и свой порядокъ. — Почему, пусть иная душа чрезмѣрно обременена грѣхами, пусть она повинна во всѣхъ преступленіяхъ міра, пусть осквернена такъ, какъ только можетъ кто вообразить, — и пусть она при томъ, сколько хотѣла и сколько могла, употребляла всякое
