расстройства. Суд также вынес решение о применении принудительных мер медицинского характера к заявителю и его помещении в психиатрический стационар общего типа.
19 января 2010 г. первый заявитель был помещен в Республиканскую клиническую психиатрическую больницу. После попытки побега он был помещен в палату, которая не соответствовала санитарным требованиям.
4 июня 2010 г. районный суд в отсутствие законного опекуна заявителя Коровиной Т.Ю. и его адвоката удовлетворил запрос Республиканской клинической психиатрической больницы о перемещении Коровина И.В. в психиатрическую больницу специализированного типа.
16 июня 2010 г. первый заявитель был помещен в Казанскую психиатрическую больницу специализированного типа, в которой 30 июля 2010 г. в связи с ненадлежащим поведением он был изолирован и привязан к кровати на двадцать четыре часа.
30 июля 2010 г. Верховный Суд Республики Татарстан (далее – Верховный суд) отменил решение от 4 июня 2010 г. в кассационном порядке, так как слушание дела проходило в отсутствие первого заявителя.
13 декабря 2010 г. первый заявитель был перемещен в Республиканскую клиническую психиатрическую больницу.
9 июля 2011 г. Коровин И.В. был снова переведен в Казанскую психиатрическую больницу специализированного типа.
Верховный суд неоднократно отменял в кассационном порядке решения районного суда о продлении применения принудительных мер медицинского характера к заявителю и его помещении в психиатрическую больницу под интенсивное наблюдение. Также Верховный суд отказал в удовлетворении требований заявителей о компенсации морального вреда в связи с чрезмерно длительным содержанием Коровина И.В. в психиатрической больнице специализированного типа, а также жестоким обращением с ним.
Позиция Европейского Суда: власти Российской Федерации признали, что размеры палат, в которых первый заявитель проходил стационарное лечение, не соответствовали законным нормам, что количество спальных мест в каждой палате значительно превышало государственную норму, а также что привязывание первого заявителя к его кровати на двадцать четыре часа как психиатрическая мера являлась чрезмерной и не соответствовала его поведению (пп. 54, 55 и 65 постановления). Европейский Суд пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции (п. 68 постановления).
