По смыслу приведенных правовых норм, заемщик обязан возвратить заимодавцу то же количество денег, определенное в той же валюте, или других вещей, определенных родовыми признаками, которое им было получено при заключении договора займа, а если иное не предусмотрено законом или договором, также уплатить проценты на эту сумму.
Судом установлено, что при заключении договора стороны добровольно договорились о займе в иностранной валюте.
Таким образом, возврат суммы займа должен быть произведен исходя из валюты займа, указанной в договоре, то есть в размере полученной при заключении договора суммы с учетом уплаты процентов.
Предположение заемщика о выгодности займа в той или иной иностранной валюте само по себе не означает, что стороны не могли и не должны были предвидеть возможность изменения курса валют.
Само по себе увеличение выраженных в рублях платежей должника по кредитному договору вследствие повышения курса валюты долга не свидетельствует об изменении установленного договором соотношения имущественных интересов сторон, в связи с чем изменение курса иностранной валюты по отношению к рублю нельзя расценивать как существенное изменение обстоятельств, являющееся основанием для изменения договора в соответствии со ст. 451 ГК РФ.
Между тем возврат суммы займа по более низкому курсу, чем текущий, означает возврат суммы займа не в полном размере, что нарушает имущественные права заимодавца, так как, установив фиксированный курс в рублях, суд фактически заменил договор займа в иностранной валюте договором займа в рублях, но по ставке, предусмотренной для займа в иностранной валюте.
Таким образом, внося изменения в заключенный между банком и И. кредитный договор, суд, по существу, возложил на ответчика как на кредитора риск изменения курса валюты долга и риск изменения имущественного положения истца как должника.
При этом суд в нарушение подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ не оценил распределение данных рисков исходя из обычаев и существа кредитного договора и не указал, в связи с чем эти риски должны быть возложены именно на кредитора.
Ссылка суда на то, что И. является многодетной матерью и не состоит в трудовых правоотношениях с июня 2014 года, также не может служить подтверждением существенного изменения обстоятельств, поскольку названные факты не свидетельствуют о лишении истца того, на что она вправе была рассчитывать при заключении договора.
