Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция), на то, что их сын был убит представителями государства и что национальные органы власти не провели эффективного расследования по факту его гибели.
Европейский Суд признал, что «…действия российского солдата были произведены с целью осуществления законного задержания в рамках значения подпункта (b) пункта 2 статьи 2 Конвенции» (пункт 53 постановления).
Между тем Суд установил, что «…[российский солдат] произвел три одиночных выстрела из автомата в направлении транспортного средства, управляемого [сыном заявителей]… [У]тверждение о том, что одна из пуль, выпущенных [российским солдатом], пробила форму другого солдата с контрольно-пропускного пункта, который находился недалеко от автомобиля, не было оспорено… [П]рименение автомата… [российским солдатом] привело к существенному риску не только для жизни [сына заявителей], но также для жизни его пассажира и даже для жизни солдата, в которого чуть не попала одна из пуль. Тот факт, что пуля попала только в [сына заявителей], по-видимому, является случайностью» (пункт 54 постановления).
Европейский Суд отметил, что «…такая высокая степень риска для жизни может быть обоснована только в том случае, когда огнестрельное оружие было применено в качестве крайней меры предотвращения ясной и неминуемой опасности, которую представлял собой водитель автомобиля в случае его побега» (пункт 55 постановления).
Суд подчеркнул, что он не убежден в том, что «…[российский солдат] подвергался риску быть сбитым автомобилем потерпевшего, и следовательно, не видит явного указания опасности, которую представлял собой водитель автомобиля в случае побега. Даже предполагая, что действия [сына заявителей] являлись потенциально опасными, Суд не считает, что степень угрозы требовала немедленно остановить его с применением огнестрельного оружия» (пункт 56 постановления).
Европейский Суд посчитал, что «…отсутствие [оборудования для остановки транспортных средств без применения огнестрельного оружия] не может обосновать открытие огня по транспортным средствам, которые не соблюдают правила проезда через контрольно-пропускные пункты без наличия других достаточно веских и убедительных причин» (пункт 58 постановления).
Суд пришел к выводу, что «…убийство [сына заявителей] [не] обосновывало применение силы, которое являлось не более чем абсолютно необходимым для осуществления законного задержания в рамках значения подпункта (b) пункта 2 статьи 2 Конвенции. Соответственно… имело место нарушение материального аспекта статьи 2 Конвенции со стороны Российской Федерации» (пункт 58 постановления).
