стражей. Заявитель не оспаривал подлинность или качество этих документов» (пункт 73 постановления).
Европейский Суд установил, что «как только органы власти узнали о проблемах со здоровьем у заявителя, они назначили ему схему лечения… Через несколько дней он поступил в тюремную медсанчасть, где прошел необходимые исследования для установления точного и правильного диагноза. Его осматривали разные врачи… [и] ему было предписано комплексное лечение… За этим последовали дальнейшие комплексные освидетельствования… Они были назначены и проведены вовремя и надлежащим образом… Схема приема лекарств заявителем была дополнена по необходимости, и стратегия его лечения вышла далеко за рамки действий, направленных только на обезболивание. Она была направлена на полное восстановление утраченной функции нижних конечностей. Никакие сведения, находящиеся в распоряжении Суда, не доказывали, что предписанное лечение проводилось ненадлежащим образом или прерывалось. Органы власти в местах содержания под стражей продолжили лечение, предоставляя назначенные лекарства и инъекции независимо от места содержания заявителя под стражей, будь то в больнице или в стандартном учреждении содержания под стражей…Они также назначили ему физиотерапию, обеспечивая ему, таким образом, доступ к ключевому компоненту процесса реабилитации» (пункт 75 постановления).
В этих обстоятельствах Европейский Суд не нашел доказательств в поддержку утверждения заявителя о том, что ухудшение его здоровья было обусловлено недостаточным или некачественным лечением и, таким образом, пришел к выводу, что «национальные органы власти обеспечили заявителю необходимое медицинское обслуживание во время содержания под стражей… [В] этой связи не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции» (пункты 76–77 постановления).
Относительно условий содержания заявителя Суд отметил, что «стороны предоставили противоречивое описание условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах… Власти утверждали, что ему оказывалась помощь работниками патронажной службы и заключенными, тогда как он утверждал, что такую помощь ему оказывали только сокамерники, поскольку в учреждениях не было персонала, оказывавшего ему помощь в повседневной жизни» (пункт 82 постановления).
Европейский Суд установил, что в настоящем деле «Власти… не предоставили никаких доказательств, например, журнала регистрации персонала или справок с места работы, показаний лечащих врачей, медицинского персонала, который предположительно оказывал ему помощь, или, по крайней мере, сокамерников заявителя, подтверждающих, что учреждения содержания под стражей, в которых он находился, имели достаточное количество работников патронажной службы и что персонал
