былъ приступомъ, и уничтоженъ вмѣстѣ съ жителями (250).
Волненіе утихло — но не надолго; оно вспыхнуло еще съ большею силою при первомъ извѣстіи о пораженіи Польскаго войска подъ Пилавцами. Народъ замѣтно вооружался, и значительныя силы инсургентовъ пытались было завладѣть укрѣпленными городами Слуцкомъ — вотчиною Радзивилловъ и Быховомъ — вотчиною Сапѣговъ; послѣдній успѣлъ отстоять тамошній управитель Сосновскій; а Лука Ельскій отбилъ отъ Слуцка казацкаго полковника Гладкаго, присланнаго Хмѣльницкимъ для предводительствованія возстаніемъ, человѣка искуснаго въ военномъ дѣлѣ, успѣвшаго въ короткое время изъ нестройной толпы инсургентовъ образовать довольно изрядное войско.
Дѣла принимали болѣе и болѣе грозный видъ; прибытіе самого Гетмана Радзивилла, опытнаго и знаменитаго полководца, воодушевило королевское войско, успѣвшее къ осени возвратить Чернобыль, Городокъ, Могилевъ и прочія города за Днѣпромъ и Березиною, занятые инсургентами. Но Рѣчица и Мозырь защищались до послѣдней крайности. Не смотря на несчастную участь жителей Мозыря, отвергшихъ всепрощеніе и истребленныхъ до единаго, не смотря на позорную казнь казацкаго полковника Михненко, защищавшаго этотъ городъ, жители Бабруйска, предводительствуемые тоже казацкимъ полковникомъ Подубичемъ, вторично подняли знамя возстанія. Но, устрашенные прибытіемъ самаго Гетмана и получивъ отъ него завѣреніе во всепрощеніи, согласились выдать казацкихъ
