1661-й годъ.
Все благоприятствовало Польшѣ, кромѣ ея самой. Война истощила казну; войско, не получивъ за нѣсколько лѣтъ сряду жалованья, отказало въ повиновеніи Королю и гетманамъ, и, избравъ изъ среды своей Сенатъ - предписывавшій, къ вѣчному позору участвовавшихъ въ немъ, законы Королю и отечеству — составило изъ себя какъ бы особый военный штатъ въ государствѣ; наконецъ, въ ожиданіи уплаты жалованья, заняло королевскія столовыя и духовныя имѣнія. Равнодушное къ мольбамъ и угрозамъ, безчувственное къ потребностямъ собственнаго, изнеможеннаго долговременною войною отечества, войско оставалось неподвижнымъ, требовало жалованья и жалованья, для котораго всѣ источники изсякли. Потому-то перевѣсъ, пріобрѣтенный Польшею въ первые годы этой осмилѣтней войны, былъ потерянъ.
Только съ 3,000 вѣрнаго войска и семью хоругвами наемнаго Янъ Казиміръ, сопровождаемый Чарнецкимъ и Сапѣгою, вступилъ въ Литву, занятою отрядами Москвитянъ. Но, еще слава прежнихъ побѣдъ дѣлала страшнымъ это немногочисленное воинство сильное окружавшимъ его обаяніемъ : такъ царскій отрядъ, занимавшій Гродно, бѣжалъ изъ него, заслышавъ только о приближеніи Короля. Однако же, бѣдственное его положеніе не могло оставаться долгое время въ тайнѣ, и Хованскій — которому приданъ былъ въ помощь Нащекинъ —
