шись каких-то знаковъ (119), подняли ужасный вопль и обратились въ бѣгство, оставивъ добычу и плѣнныхъ.
XXXII.
Но, если Епископъ свято исполнялъ условия договора, то, съ другой стороны, послѣдовавшія событія весьма оподозриваютъ искренность Полоцкаго Князя, искавшаго дружбы съ Альбертомъ по необходимости. По крайней мѣрѣ вскорѣ, въ 1206 г., поколебалось доброе согласіе между ними. Управленіе частію Кокенмойскихъ владѣній, уступленныхъ Альберту, послѣдній поручилъ отъ себя владѣльцу Левенвардена Даніилу, который ни коимъ образомъ не могъ ужиться съ Василіемъ-Рогволодомъ, обижавшимъ всячески Нѣмцевъ. Слуги Даніила, улучивъ удобное время — когда люди княжескіе послѣ ночной пирушки, спали крѣпкимъ спомъ — напали на сонныхъ, обезоружили ихъ и къ самому Князю приставили стражу. Даніилъ, бывшій въ это время въ отсутствіи, поспѣшитъ донести о случившемся Епископу, повелѣвшему тотчасъ освободить людей; самаго же Князя пригласилъ къ себѣ въ Дюнамюнде, гдѣ провелъ онъ все Свѣтлое Воскресенье. При этомъ Епископъ употреблялъ съ своей стороны всевозможныя усилія, чтобы почестями и радушіемъ загладить въ памяти и сердцѣ Князя впечатлѣнія несчастнаго событія, и, отпуская его съ богатыми дарами, далъ 20 человѣкъ Нѣмецкихъ работниковъ для починки Кокенгаузенскаго замка; простился съ нимъ дружески и собирался самъ въ
