валъ судьбу роднаго города: «о! Герсике! градъ возлюбленный! о наслѣдіе предковъ моихъ! о! неожиданная гибель рода моего ! горе и горе рожденному видѣть пожаръ моего города! видѣть гибель и порабощеніе моего народа (126)». Однако, Епископъ явилъ себя великодушнымъ, призвалъ Князя въ Pигу и заключивъ съ нимъ предварительно условіе, по которому Всеволодъ уступилъ верховныя права на свои владенія Рижской Пресвятой Богородицы церквѣ, отъ имени которой Епископъ, вручивъ ему три ленныя знамени — возвратилъ область на правахъ феодальных и съ обязанностію: Епископа всегда считать вмѣсто отца, жить въ дружбѣ съ церковью и на всегда отречся отъ союза съ язычниками (127).
Однако Всеволодъ, получившій, кромѣ Герсике, еще два города Антине и Сессау, не пересталъ тайно сноситься съ Литовцами и способствовать ихъ нападеніямъ (128).
Не смотря на всѣ неудачи, Полоцкій Князь еще не отрекся ни отъ правъ своихъ на Ливонію, ни отъ участія въ судьбѣ ея и, не смотря на случившееся, просилъ свиданія съ Епископомъ, чтобы условиться какъ насчетъ судьбы своих владѣній въ Лифляндіи, такъ и насчетъ свободы торговли по Двинѣ. Обѣ стороны съѣхались у Герсике (или у Кокенгаузена?), причемъ присутствовалъ и бывшій Псковскій Князь Владиміръ. Сперва Василій упрекалъ Епископа въ угнетеніи жителей и поставлялъ
