на Богдановича на партію бостона; и аккуратнымъ поведеніемъ Начальника было произведено столь благодѣтельное вліяніе на его подчиненныхъ, что для нихъ— по утру явиться въ Канцелярію, а вечеромъ играть въ бостонъ,— казалось необходимою принадлежностію службы. Въ праздники они не ходили въ Коммиссію и не играли въ бостонъ, потому что въ праздничный день Иванъ Богдановичъ имѣлъ обыкновеніе послѣ обѣда—, хорошенько расправивъ свой Аннинскій крестъ, — выходить одинъ или съ дамами на Невскій Проспектъ; или заходить въ Кабинетъ восковыхъ фигуръ, или въ звѣринецъ, а иногда и въ театръ, когда давали веселую піесу и плясали по Цыгански. Въ семъ безмятежномъ счастіи протекло, какъ сказалъ я, — болѣе сорока лѣтъ —, и во все сіе время, — ни образъ жизни, ни даже черты лица Ивана Богдановича нимало не измѣнились; только онъ сталъ противъ прежняго немного подороднѣе.
Однажды случись въ Коммисіи какое-то екстренное дѣло и, вообразите себѣ, въ самую
