тотъ свѣтъ и безъ покаянія, дрожа, кусая губы, съ шапкою на бекрень являлись предъ лице Миноса; монахъ Баконъ положилъ селитры съ углемъ въ тигель, поставилъ въ печь вмѣстѣ съ другими приготовленіями для философскаго камня, и нашелъ хладнокровный порохъ, посредствомъ котораго вы можете—не сердясь, перекрестившись, помолившись и въ самомъ спокойномъ и веселомъ расположеніи духа—положить передъ собою навзничь своего противника или сами разомъ протянуться, что не менѣе производитъ удовольствія.
Было время, когда не существовало—¿какъ бы назвать его? (мы дали етому снадобью такое имя, отъ котораго можетъ пропахнуть моя книга и привлечь вниманіе какого нибудь рыцаря веселаго образа, чего мнѣ совсѣмъ не хочется)—когда не существовало то--то, безъ чего бы вамъ,
любезный читатель, нечего было налить на вашу курильницу; старинному щеголю на свой платокъ и на самаго себя ; безъ чего не льзя бы сохранять уродовъ въ Кунст-
