И пораженъ другимъ самъ въ брани кончитъ вѣкъ,
Въ крови, пронзенъ, попранъ тамъ будетъ воинъ мертвой,
И птицамъ алчущимъ тамъ ихъ убійца жертвой.
Всѣ члены свѣта такъ трепещутъ въ страхахъ сихъ,
Родятся, мучатся и гибнутъ для другихъ.
Вы составляете изъ состоянья злаго
Нещастливыхъ людей, всеобщее намъ благо:
Какое? бѣдные! кто щастливъ тѣмъ изъ насъ?
Полезно, слышу все, но чрезъ плачевный гласъ.
Васъ все изобличитъ, и ваши чувства сами,
Сто разъ вашъ гордой умъ согласовали съ нами.
Между собою все на свѣтѣ брань ведетъ,
Всѣ твари чувствуютъ, что зломъ наполненъ свѣтъ,
И неизслѣдима всѣхъ нашихъ золъ пучина.
Ихъ тотъ не произвелъ, кто нашихъ благъ причина:
Не Ориманъ ли злу начало, иль Тифонъ?
Къ терпѣнью мы чрезъ ихъ осуждены законъ;
Однако мудрыхъ сихъ ученія не прямы,
Которымъ иногда невѣжи строятъ храмы.
Мы можемъ ли себѣ представить благъ Творца,
Творцемъ напастей всѣхъ? и дѣти отъ отца,
Возмогутъ ли имѣть мученья повсемѣстны?
Кому о Боже мой! Твои судьбы извѣстны?
Всесовершенный зла не можетъ произвесть,
Другова нѣтъ Творца, а зло на свѣтѣ есть;
Повсюду вопль и стонъ, повсюду зрю мученье:
О непостижное двухъ разностей смѣшенье!
Чтобъ насъ утѣшить, Богъ на землю снисходилъ,
Но землю посѣтя, ее не премѣнилъ.
Одинъ перемѣнить безсильнымъ Бога числилъ;
Онъ могъ и не хотѣлъ; другой напротивъ мыслилъ,
А будетъ впредь хотѣть. Но кто изъ нихъ помогъ,
Когда на Лиссабонъ послалъ удары Богъ,
