головѣ; внезапно мнѣ бросилось въ глаза заглавіе красными буквами: «Докторъ Моро», написанное на замшевомъ переплетѣ одной брошюры, трактующей объ опытахъ, при чтеніи которыхъ морозъ по кожѣ подираетъ васъ. Затѣмъ мои воспоминанія точно выяснились, и эта брошюра, давнымъ давно забытая, съ неожиданною ясностью воскресла въ памяти.
Въ ту пору я былъ еще очень молодъ, а Моро, должно быть, было, по крайней мѣрѣ, лѣтъ пятьдесятъ. Знаменитый и крупный физіологъ, хорошо извѣстный въ ученыхъ кружкахъ своимъ оригинальнымъ способомъ мысли и грубой откровенностью, съ которой онъ излагалъ свои мнѣнія. Былъ-ли это тотъ-же самый Моро, котораго я только что видѣлъ? Онъ славился переливаніемъ крови, нѣкоторыми другими изумительнѣйшими дѣяніями и, кромѣ того, пріобрѣлъ громадную извѣстность своими работами о болѣзненныхъ процессахъ. Но вдругъ эта блестящая карьера окончилась; ему пришлось покинуть Англію. Это случилось благодаря одному журналисту. Послѣдній, въ качествѣ помощника, проникъ въ лабораторію доктора съ твердо принятымъ намѣреніемъ вывѣдать и обнародовать сенсаціонныя ея тайны. Благодаря непріятному случаю — если только это можно назвать случаемъ — возмутительная брошюра журналиста пріобрѣла громкую извѣстность, а именно: въ самый день публикаціи одна несчастная собака, у которой съ живой была содрана кожа и отняты различныя части тѣла, вырвалась изъ лабораторіи Моро.
Все это произошло во время, когда ощущался недостатокъ въ новостяхъ, и ловкій издатель журнала, двоюродный братъ коварнаго лаборанта, обратился съ воззваніемъ къ совѣсти цѣлаго народа. Уже не въ первый разъ совѣсть противилась экспериментальному методу; поднялся сильнѣйшій ропотъ, заставившій доктора просто на просто покинуть страну. Возможно, что онъ заслужилъ подобное осужденіе, но я никогда не перестану считать за полный позоръ ту слабую поддержку, которую несчастный ученый нашелъ у своихъ собратьевъ, и тотъ малодушный образъ дѣйствія, обнаруженный по отношенію къ нему людьми науки. По объясненіямъ журналиста,
голове; внезапно мне бросилось в глаза заглавие красными буквами: «Доктор Моро», — написанное на замшевом переплете одной брошюры, трактующей об опытах, при чтении которых мороз по коже подирает вас. Затем мои воспоминания точно выяснились, и эта брошюра, давным давно забытая, с неожиданною ясностью воскресла в памяти.
В ту пору я был еще очень молод, а Моро, должно быть, было по крайней мере лет пятьдесят. Знаменитый и крупный физиолог, хорошо известный в ученых кружках своим оригинальным способом мысли и грубой откровенностью, с которой он излагал свои мнения. Был ли это тот же самый Моро, которого я только что видел? Он славился переливанием крови, некоторыми другими изумительнейшими деяниями и, кроме того, приобрел громадную известность своими работами о болезненных процессах. Но вдруг эта блестящая карьера окончилась; ему пришлось покинуть Англию. Это случилось благодаря одному журналисту. Последний, в качестве помощника, проник в лабораторию доктора с твердо принятым намерением выведать и обнародовать сенсационные ее тайны. Благодаря неприятному случаю — если только это можно назвать случаем — возмутительная брошюра журналиста приобрела громкую известность, а именно: в самый день публикации одна несчастная собака, у которой с живой была содрана кожа и отняты различные части тела, вырвалась из лаборатории Моро.
Все это произошло во время, когда ощущался недостаток в новостях, и ловкий издатель журнала, двоюродный брат коварного лаборанта, обратился с воззванием к совести целого народа. Уже не в первый раз совесть противилась экспериментальному методу; поднялся сильнейший ропот, заставивший доктора просто-напросто покинуть страну. Возможно, что он заслужил подобное осуждение, но я никогда не перестану считать за полный позор ту слабую поддержку, которую несчастный ученый нашел у своих собратьев, и тот малодушный образ действия, обнаруженный по отношению к нему людьми науки. По объяснениям журналиста,
