— Оставьте его у себя! — произнесъ онъ, скрывая зѣвоту.
Онъ всталъ, съ минуту глядѣлъ на меня и усмѣхнулся.
— Теперь у васъ, по крайней мѣрѣ, на два дня хватитъ работы!
Онъ въ задумчивости вышелъ черезъ внутреннюю дверь. Я быстро повернулъ ключъ въ наружной двери.
Я снова усѣлся, погруженный нѣкоторое время въ состояніе столбняка и какой-то тупости.
Сильно усталый умственно, физически и нравственно, я не могъ привести въ порядокъ своихъ мыслей. Окно смотрѣло на меня большимъ чернымъ глазомъ. Наконецъ, съ усиліемъ, потушилъ я лампу, растянулся въ гамакѣ и вскорѣ заснулъ глубокимъ сномъ.
Я проснулся очень рано, ясно сохранивъ въ памяти объясненія Моро, и, спустившись съ гамака, поспѣшилъ убѣдиться, замкнута-ли дверь. Потомъ попробовалъ я крѣпость оконной рамы и нашелъ ее прочно укрѣпленной. Зная, что населявшія островъ созданія, несмотря на свой человѣческій видъ, представляли на самомъ дѣлѣ ничто иное, какъ изуродованныхъ животныхъ, странную пародію на человѣчество, я испытывалъ смутное безпокойство отъ сознанія, на что они способны, а это ощущеніе было для меня хуже опредѣленнаго страха. Въ дверь постучались, послышался заикающійся голосъ Млинга. Я положилъ одинъ изъ револьверовъ въ карманъ, а другой держа въ рукѣ, пошелъ отворять дверь.
— Здравствуйте, господинъ! — сказалъ онъ, неся мнѣ обычный завтракъ изъ вареныхъ овощей и плохо изжареннаго кролика.
За нимъ шелъ Монгомери. Его быстрый взглядъ замѣтилъ положеніе моей руки, и онъ усмѣхнулся.
Пума сегодня отдыхала для ускоренія заживленія своихъ
