Не пойду, покуда самъ не увижусь съ джентльменомъ, о которомъ ты мнѣ говорилъ, и пока онъ самъ не обѣщаетъ мнѣ того… ты знаешь чего… Не забудь же ему сказать: „Бену Гунну нужно ручательство, безъ ручательства онъ не можетъ“. И потомъ ущипни его вотъ такъ…
Онъ въ третій разъ ущипнулъ меня за руку съ тѣмъ же лукавымъ видомъ какъ и прежде.
Когда вамъ понадобится Бенъ Гуннъ, — продолжалъ онъ, — ты съумѣешь меня отыскать. Ищи тамъ же, гдѣ мы съ тобой сегодня встрѣтились… И пусть тотъ, кто придетъ за мной, держитъ въ рукѣ бѣлый платокъ. И разумѣется онъ долженъ быть одинъ… слышишь? У Бена Гунна есть на это причины. Ты сквайру такъ и скажи. Онъ самъ догадается…
— Если не ошибаюсь, — сказалъ я, — вы хотите намъ что-то предложить и требуете, чтобы сквайръ или докторъ вышли къ вамъ для переговоровъ на то мѣсто, гдѣ мы съ вами встрѣтились. Такъ я васъ понялъ?
— Такъ, только нужно назначить время. Между двумя и шестью… не забудешь?
— Хорошо. Теперь мнѣ можно идти?
— Ты ничего не перепутаешь? Главное, ручательство и важныя причины. Помни это, голубчикъ Джимъ, не забудь пожалуйста. А если ты встрѣтишь Джона Сильвера, то смотри, ничего не говори ему обо мнѣ. Не скажешь, дружокъ?… То-то же… Ахъ, если только пираты расположатся на сушѣ, много вдовъ завтра будетъ, ой, много!…
Тутъ опять раздался выстрѣлъ изъ пушки и ядро, просвиставъ у насъ надъ головами, упало на землю шагахъ въ ста отъ насъ. Бесѣда наша кончилась и мы разошлись въ разныя стороны.
Пальба продолжалась еще около часа и ядра сыпались какъ градъ. Прячась отъ нихъ, я постоянно перебѣгалъ съ мѣста на мѣсто, но они преслѣдовали меня неумолимо. Ко всему однако можно привыкнуть. Подъ конецъ бомбардировки я хоть и не рѣшался еще подойти к блокгаузу, который очевидно служилъ мишенью для выстрѣловъ, но уже не боялся такъ, какъ прежде, и обходомъ направился черезъ лѣсъ ближе къ берегу.
Солнце сѣло. Вѣтеръ нагибалъ слегка верхушки деревьевъ и наводилъ легкую рябь на сѣроватую гладь моря. Отливъ кончился и возлѣ берега обнаружилась цѣлая полоса песку. Въ воз-
Не пойду, покуда сам не увижусь с джентльменом, о котором ты мне говорил, и пока он сам не обещает мне того… ты знаешь чего… Не забудь же ему сказать: „Бену Гунну нужно ручательство, без ручательства он не может“. И потом ущипни его вот так…
Он в третий раз ущипнул меня за руку с тем же лукавым видом как и прежде.
Когда вам понадобится Бен Гунн, — продолжал он, — ты сумеешь меня отыскать. Ищи там же, где мы с тобой сегодня встретились… И пусть тот, кто придёт за мной, держит в руке белый платок. И, разумеется, он должен быть один… слышишь? У Бена Гунна есть на это причины. Ты сквайру так и скажи. Он сам догадается…
— Если не ошибаюсь, — сказал я, — вы хотите нам что-то предложить и требуете, чтобы сквайр или доктор вышли к вам для переговоров на то место, где мы с вами встретились. Так я вас понял?
— Так, только нужно назначить время. Между двумя и шестью… не забудешь?
— Хорошо. Теперь мне можно идти?
— Ты ничего не перепутаешь? Главное, ручательство и важные причины. Помни это, голубчик Джим, не забудь, пожалуйста. А если ты встретишь Джона Сильвера, то смотри, ничего не говори ему обо мне. Не скажешь, дружок?… То-то же… Ах, если только пираты расположатся на суше, много вдов завтра будет, ой, много!…
Тут опять раздался выстрел из пушки и ядро, просвистав у нас над головами, упало на землю шагах в ста от нас. Беседа наша кончилась и мы разошлись в разные стороны.
Пальба продолжалась ещё около часа и ядра сыпались как град. Прячась от них, я постоянно перебегал с места на место, но они преследовали меня неумолимо. Ко всему однако можно привыкнуть. Под конец бомбардировки я хоть и не решался ещё подойти к блокгаузу, который, очевидно, служил мишенью для выстрелов, но уже не боялся так, как прежде, и обходом направился через лес ближе к берегу.
Солнце село. Ветер нагибал слегка верхушки деревьев и наводил лёгкую рябь на сероватую гладь моря. Отлив кончился и возле берега обнаружилась целая полоса песку. В воз-
