Такъ кончилось это дѣло. Каждый выпилъ по стакану водки и мы разлеглись спать. Вся отместка Сильвера Джорджу Мерри ограничилась тѣмъ, что поваръ поставилъ возмутителя на всю ночь на часы, пообѣщавъ ему пулю въ голову, если тотъ будетъ плохо караулить.
Долго я не могъ сомкнуть глазъ. Мнѣ то мерещился убитый мною человѣкъ, то представлялось во всемъ ужасѣ мое опасное положеніе, то вспоминалось намѣреніе Сильвера во что бы то ни стало меня отстоять. И, несмотря на всю его развращенность, мнѣ дѣлалось его безконечно жаль, когда я вспоминалъ, какая постыдная смерть его ожидаетъ.
Утромъ насъ всѣхъ разбудилъ чей то звонкій и мужественный голосъ:
— Эй, вы, блокгаузцы! Докторъ пришелъ! Вотъ докторъ!
То былъ дѣйствительно онъ. Узнавъ его голосъ, я обрадовался, но вмѣстѣ съ тѣмъ у меня сжалось сердце. Я со стыдомъ припомнилъ свое непослушное поведеніе и мнѣ сдѣлалось совѣстно глядѣть доктору в глаза.
Онъ должно быть всталъ очень рано, потому что солнце еще не всходило. Подбѣжавъ къ бойницѣ, я увидалъ его идущимъ по утренней росѣ подъ дымкою голубовато-сѣрыхъ паров.
— Это вы, докторъ? Добраго утра, сэръ, — крикнулъ ему Сильверъ, поднимаясь съ ложа въ самомъ радужномъ настроеніи духа. — Вы всегда встаете раньше всѣхъ, ужь я васъ знаю. Это хорошо. Недаромъ пословица есть: кто рано всталъ да палку взялъ, тотъ и капралъ. Джорджъ, помоги господину доктору взобраться на холмъ. Ваши паціенты, докторъ, чувствуютъ себя лучше. Они свѣжи какъ розы.
Такъ пустословилъ онъ, стоя въ дверяхъ съ костылемъ подъ мышкой. Это былъ опять веселый, беззаботный Сильверъ прежнихъ дней.
— А у насъ, сэръ, есть для васъ сюрпризъ, — продолжалъ онъ. — Къ намъ явился молодой иностранецъ… хи-хи-хи!.. Какъ онъ храпѣлъ нынѣшнюю ночь рядомъ съ Джономъ!
Докторъ приближался къ дому. Я слышалъ, какъ онъ спросилъ измѣнившимся голосомъ:
— Неужели Джимъ?..
— Самый онъ, — отвѣчалъ Сильверъ.
Докторъ остановился, словно не въ силахъ будучи идти дальше, но ничего не сказалъ.
Так кончилось это дело. Каждый выпил по стакану водки и мы разлеглись спать. Вся отместка Сильвера Джорджу Мерри ограничилась тем, что повар поставил возмутителя на всю ночь на часы, пообещав ему пулю в голову, если тот будет плохо караулить.
Долго я не мог сомкнуть глаз. Мне то мерещился убитый мною человек, то представлялось во всём ужасе моё опасное положение, то вспоминалось намерение Сильвера во что бы то ни стало меня отстоять. И, несмотря на всю его развращённость, мне делалось его бесконечно жаль, когда я вспоминал, какая постыдная смерть его ожидает.
Утром нас всех разбудил чей-то звонкий и мужественный голос:
— Эй, вы, блокгаузцы! Доктор пришёл! Вот доктор!
То был действительно он. Узнав его голос, я обрадовался, но вместе с тем у меня сжалось сердце. Я со стыдом припомнил своё непослушное поведение и мне сделалось совестно глядеть доктору в глаза.
Он, должно быть, встал очень рано, потому что солнце ещё не всходило. Подбежав к бойнице, я увидал его идущим по утренней росе под дымкою голубовато-серых паров.
— Это вы, доктор? Доброго утра, сэр, — крикнул ему Сильвер, поднимаясь с ложа в самом радужном настроении духа. — Вы всегда встаёте раньше всех, уж я вас знаю. Это хорошо. Недаром пословица есть: кто рано встал да палку взял, тот и капрал. Джордж, помоги господину доктору взобраться на холм. Ваши пациенты, доктор, чувствуют себя лучше. Они свежи как розы.
Так пустословил он, стоя в дверях с костылём под мышкой. Это был опять весёлый, беззаботный Сильвер прежних дней.
— А у нас, сэр, есть для вас сюрприз, — продолжал он. — К нам явился молодой иностранец… хи-хи-хи!.. Как он храпел нынешнюю ночь рядом с Джоном!
Доктор приближался к дому. Я слышал, как он спросил изменившимся голосом:
— Неужели Джим?..
— Самый он, — отвечал Сильвер.
Доктор остановился, словно не в силах будучи идти дальше, но ничего не сказал.
