Къ тому-же и знали, что матросская расправа усмиритъ боцмана, коли онъ несправедливый и звѣрствуетъ въ „боѣ“.
Ждановъ—боцманъ новыхъ временъ и, разумѣется, несравненно культурнѣе.
Это былъ молодой человѣкъ, лѣтъ тридцати, невысокаго роста, плотный, склонный къ полнотѣ, франтовато одѣтый, понимающій „обращеніе“ и не говорящій грубымъ голосомъ „луженой глотки“, съ большими круглыми глазами, усердными и рѣшительными, рыжій, съ веснушчатымъ бѣлымъ, румянымъ лицомъ, серьезнымъ и степеннымъ, выстриженный подъ гребенку и съ подстриженной огненной бородой. На безыменномъ пальцѣ опрятной руки золотое обручальное кольцо и на мизинцѣ перстень съ бирюзой. -
Разумѣется, онъ не пилъ ни водки, ни вина. Иногда только „баловался“ бутылкой пива. И безъ устали не сквернословилъ какъ виртуозъ, а ругался тихо, внушительно и кратко.
Тщеславный и самодовольный, онъ, казалось, весь былъ проникнутъ сознаніемъ своего достоинства и держалъ себя въ отчужденіи отъ матросовъ, чтобы не уронить престижа власти, „связавшись“ съ необразованной и грубой „матрозней“, которая могла бы забыться передъ боцманомъ и притомъ передъ человѣкомъ „другихъ понятій“. Недаромъ же онъ получалъ газету Свѣтъ,(!) почитывалъ книжки и считалъ себя очень умнымъ и проницательнымъ боцманомъ, который устроитъ благополучіе своей жизни.
