гипотезъ Стрыйковскаго, все-таки, какъ простыя предположенія, не могутъ имѣть мѣста въ настоящей критической исторіи Литвы. Шлёцеръ, сдѣлавъ замѣчаніе, что какъ Владиміру святому, такъ и Палемону, приписывается покореніе Ятвяговъ, полагаетъ, на этомъ основаніи, что этотъ послѣдній могъ быть въ Х-мъ вѣкѣ.
Гораздо умнѣе объяснялъ первоначальную баснь Нарушевичъ, лучше знакомый съ источниками и обладавшій вкусомъ разборчивѣйшимъ. Онъ принимаетъ возвращеніе въ Литву въ V -мъ вѣкѣ Алановъ, которые могли принести съ собою кое-что изъ религіи и языка Римлянъ, въ которыхъ они почти превратились. Однакожъ и этотъ обратный походъ Алановъ на родину Нарушевичъ не выдаетъ за фактъ, а включаеть только какъ неясное народное преданіе. Вмѣсто Алановъ лучше было бы допустить возвращеніе Геруловъ, но тутъ Нарушевичъ руководствовался прежними историками.
Нашъ современникъ Ѳедоръ Нарбутъ, послѣ приличнаго колебанія, рѣшаетъ вопросъ въ пользу Геруловъ, и эта гипотеза есть, можетъ быть, вѣроятнѣйшая изъ всѣхъ. Дѣйствительно, трудно рѣшательно отринуть предположеніе, чтобы въ образѣ грубой сказки о Палемонѣ не скрывался какой -то историческій фактъ, который, по несчастію, позднѣйшіе писатели такъ затмили своими усиліями разъяснить дѣло, что нынѣ уже невозможно открыть подлиннаго его значенія.
Было въ Литвѣ преданіе вѣковъ давно-минувшихъ о какихъто пришельцахъ съ запада, можетъ быть изъ Италіи; но когда они пришли, за чѣмъ и для чего, - о томъ память народная не гласила. Изъ этого преданія лѣтописцы ХV-го столѣтія начали составлять подробныя сказки, чтобъ польстить тщеславію знатнѣйшихъ дворянскихъ родовъ, выводя ихъ предковъ отъ римскихъ патриціевъ. Сказочники столь же неловко пользовались для этого римскою исторіею, какъ и Мартынъ герба Холѣва, который опирался на Юстина, доказывая, что Александръ Македонскій воевалъ съ Поляками. Кромѣ желанія польстить богатымъ, трудно открыть другую причину этихъ сказокъ; но основательнѣйшихъ побужденій, кажется, и ненужно. Такимъ образомъ какимъ-то отчаяннымъ генеалогомъ составлена была, въ угоду его покровителей, цѣлая басня о Палемонѣ, идея которой почерпнута изъ вышеупомянутаго преданія; можетъ быть, даже и собственныя имена взяты изъ преданія. Баснь
