о диктатуре. Будьте добры выяснить, диктатура возникла приблизительно в конце июня, т.-е. мысль о диктатуре?
Штюрмер. — Она была предложена. Простите, что я такой вопрос ставлю, я с 28 февраля, целый месяц ничего не знаю, что делается в России, решительно ничего. Мне г. комендант объявил, что государь император Николай II отрекся от престола за себя и за наследника, также и Михаил Александрович. Что у нас на войне делается, я ужасно скорблю.
Председатель. — Но ведь государственный порядок вам известен. Сейчас существует временное правительство, вы это знаете?
Штюрмер. — Да, это было сказано.
Председатель. — Правительство, которое пользуется всей полнотою власти, которая признана решительно всеми в России, которая признана иностранными державами.
Штюрмер. — Иностранными державами? — Это для меня ново.
Председатель. — А что вас интересовало?
Штюрмер. — Меня интересовало — то, что я буду говорить, касается таких вещей, что я не знаю, как это будет, может быть это станет достоянием гласности?
Председатель. — Нет, это не станет достоянием гласности.
Штюрмер. — Что касается меня, то я могу говорить, но что касается по секрету сказанного, я буду осторожен.
Председатель. — Мы делаем дело большой государственной важности, и его делает не только Комиссия, которая вас допрашивает, но его делаете и вы, давая свои показания Комиссии. Так что мы все перед громадной ответственностью, которая на нас всех лежит. С этой точки зрения, я бы думал, все секреты отменяются.
Штюрмер. — Вот что я хотел сказать. В Ставке было заседание Совета Министров.
Председатель. — В июне месяце?
Штюрмер. — Кажется в июне. Там генерал Алексеев указал на то, что в некоторых случаях в войска идет не так успешно доставка угля, железа, и целый ряд поставок идет неблагополучно, и он считает, что надо, чтобы было такое лицо, которое бы имело право (вы меня простите, я к этому вопросу не готовился), которое бы имело сверх-власть, — когда министры ссорятся, когда несогласны, — чтобы было такое лицо, которое было бы над ними и, насколько я понял, на том месте должен быть кто-нибудь из военных людей. Тогда, при обсуждении этого вопроса, был не я, а кто-то другой, я не помню, кто предложил вопрос: «Зачем же создавать еще новое лицо, достаточно уже власти. Почему вы не можете это сделать?» «Потому что я не могу вмешиваться в отношения между министрами.» «Тогда надо предоставить это предсе-
