Штюрмер. — Как можно обращаться к дамам. В дела государственные дамы не вмешивались, что же дамы понимают в государственных делах?
Соколов. — Вам приходилось с молодой императрицей говорить о государственных делах?
Штюрмер. — Очень часто.
Соколов. — Вы не можете сказать, на какие более серьезные государственные темы вам приходилось беседовать с молодой императрицей?
Штюрмер. — Я могу указать, например, на такой разговор. Государыню посещали поляки, часто в последнее время, осенью, перед тем временем, когда была речь о том, чтобы поляки получили то, что они просят. Они составляли списки, и тут раз был разговор об этом потому, что я приехал после того, как вышел один из поляков. И тут поневоле пришлось говорить на эту тему.
Соколов. — Что же вы говорили и что говорила императрица?
Штюрмер. — Я говорил, что моя политика, моя система такая, что как угодно будет, — вопрос еще не разработан, — надо пригласить особую комиссию, которая работает под председательством, кажется, Горемыкина. Моя теория была такая. Поляки желали, чтобы было объявлено, что им дается, и как можно скорей. Мой разговор был такой, что им будет объявлено, они получат, потому что оставить поляков так, как они есть, нельзя; но мое глубокое убеждение, что теперь этого нельзя делать, надо, чтобы русский народ раньше знал, что можно России дать, когда все бесчисленные жертвы будут закончены, что он получит.
Соколов. — Правильно ли я вас понимаю? Вы сказали, что прежде, чем будет известно, что получит русский народ…
Штюрмер. — Нельзя сказать, что можно дать полякам.
Соколов. — А что, вы думали, русский народ может получить?
Штюрмер. — Проливы.
Соколов. — Нет, вы сказали внутри. Вы это считали внутренним вопросом?
Штюрмер. — Я на это обращал все свое внимание.
Соколов. — А императрица что говорила по этому вопросу?
Штюрмер. — Государыня была согласна.
Соколов. — Она сочувствовала полякам и этому настроению или нет?
Штюрмер. — Я заметил, что нет. Извините, это мое личное впечатление.
Соколов. — Какие поляки, какие общественные деятели обращались к ней?
Штюрмер. — Я встретил там выходящим Велепольского. У меня был Велепольский и член Государственной Думы Гарусевич.
Соколов. — Затем, какие еще вопросы были?
