что этим нельзя рисковать, тогда мне и может быть надо было сейчас же уходить.
Соколов. — Вы 1 или 2 ноября не входили в Совет Министров с тем, что правительство встречает со стороны Государственной Думы резкие нападки, но что ее надо разогнать?
Штюрмер. — Нет. После 1 ноября я не мог вносить этого, потому что шла речь о том, что не надо в Совет Министров внести вопрос о том, что я считаю себя оскорбленным клеветою, которую член Государственной Думы Милюков сказал по поводу моего взяточничества и моей измены. Я обращался в Совет Министров с просьбой направить это дело в 1-й департамент Государственного Совета.
Соколов. — А перед этим не был возбужден вопрос о том, что следует так или иначе реагировать, что если вас, главу правительства, оскорбляют, то правительство должно ответить роспуском Думы.
Штюрмер. — Это было 1-го числа. 1-го числа я не мог.
Соколов. — Вы подали в отставку 8-го?
Штюрмер. — 8-го.
Соколов. — С 1 по 7-е в течение семи дней вы не ставили вопрос о том, что следует на эту резкую критику ответить?
Штюрмер. — Нет. Может быть кто-нибудь и подымал этот вопрос, но я не помню.
Соколов. — В вашем присутствии?
Штюрмер. — Я не помню.
Соколов. — Значит, в вашем присутствии этого не было?
Штюрмер. — Я, может быть, совершенно память потерял, но этого не было. Я ставил вопрос о клевете. В тот же вечер собрались министры, и вопрос был поставлен так.
Соколов. — Во время вашего пребывания министром внутренних дел у вас не разрабатывались меры на случай возможного беспорядка в населении, вызванного дороговизной, отсутствием продовольствия или недовольством действиями правительства? Какие вы считали нужным поставить меры в противодействие такому народному движению?
Штюрмер. — Вообще плана кампании не вырабатывалось, а в тех местах, где могли быть центры, например, сахарный центр, кожевенный центр, чугунный завод, например, Пермской губернии, там вырабатывалось, что можно сделать, а общего принципиального плана не вырабатывалось.
Соколов. — Известно вам, чем была вооружена полиция во время пребывания вашего в качестве министра?
Штюрмер. — Такой вопрос не возбуждался.
Соколов. — Вы знали, что чины полиции вооружены или не знали?
Штюрмер. — Я не знаю, как понимать этот вопрос?
