в Москву уехать. Допросите самого Рубинштейна. Вот это все. А чтобы я его посылал, нет.
Завадский. — Вы, значит, ускорили арест Рубинштейна?
Штюрмер. — Нет, он мне говорил, что есть данные. Я говорил — зачем же так долго возиться с этим делом? Как я мог понять — это был вопрос о шпионаже.
Завадский. — Вам неизвестно, что Манасевич-Мануйлов требовал от Рубинштейна денег и говорил, что если он заплатит деньги и довольно большую сумму, то он не будет арестован?
Штюрмер. — Нет, не слыхал.
Завадский. — Вы не требовали визитную карточку вашу от Рубинштейна, чтобы он вам вернул ее?
Штюрмер. — Я никогда не был у Рубинштейна, как я мог требовать визитную карточку свою?
Завадский. — Что будто бы Манасевич-Мануйлов имел вашу карточку в своем распоряжении, которой он потом распорядился по делу с Рубинштейном, а вы хотели взять эту карточку?
Штюрмер. — Как я мог?
Завадский. — Я и спрашиваю, так говорили.
Штюрмер. — Ничего подобного не было. Это чистейшая ложь. Я никогда в жизни у Рубинштейна не был. Он не был у меня, как же я к нему поехал бы? Банкирам которые были у меня, я посылал свою визитную карточку, но, повторяю, он у меня не был, как же я мог послать ему?
Завадский. — А он не домогался свидания с вами?
Штюрмер. — Никогда. Через кого же?
Завадский. — Так что вы ему не назначали свидания?
Штюрмер. — Нет, никогда.
Завадский. — Вы больше ничего не знаете о генерале Батюшине и Бонч-Бруевиче и его расследовании, которое клонилось к оправданию Манасевича-Мануйлова? И вся эта история, которая кончилась приговором, все эти интервью с Климовичем, Хвостовым?
Штюрмер. — Ничего. Батюшин ко мне приходил три раза; он приходил с заявлением, что на него возложена обязанность проследить деятельность Рубинштейна, затем второй раз он был у меня; не помню по какому случаю, он пришел третий раз ко мне. Но то, что вы говорите мне, это мне неизвестно. Затем он мне заявил, что у него есть несколько лиц, на которых падает подозрение, но дальнейшие его сношения с Климовичем и Манасевичем-Мануйловым мне совершенно неизвестны.
Завадский. — Позвольте предложить еще один вопрос. Вы не продавали ли в прошлом году вашу землю?
Штюрмер. — В 1915 году продавал. У меня было имение в Рыбинском уезде, Ярославской губернии, которое мною было куплено для дачи. Это было в 1915 году 28 ноября. Вы меня,
