грамму его речи. Но Родзянко мне в этом отказал. Этим дело и кончилось.
Председатель. — Так что вы по собственной инициативе написали ему?
Голицын. — По собственной инициативе. Я не допускал возможности, чтобы была произнесена именно такая речь и такие слова, как мне передавали. Очень многое хотели представить не в том виде, как на самом деле происходило.
Председатель. — Вы написали, встречая надобность в этой речи?
Голицын. — Да.
Председатель. — А какое употребление вы хотели сделать из этого?
Голицын. — Откровенно говоря, если бы Керенским было сказано то, что мне передавали, т.-е., что он сказал такие слова: «надо убить государя и царскую фамилию», — я считал бы своей обязанностью передать это судебной власти. Я очень был рад, что не подтвердилось это.
Председатель. — Относительно самого права обращаться с таким требованием к председателю государственной думы у вас не возникало сомнений?
Голицын. — Нет. Это не было требование, это была просьба: «Имею честь покорнейше просить», и когда он мне отказал, я не настаивал.
Председатель. — На вас никто в этом отношении не производил никакого давления?
Голицын. — Нет.
Председатель. — Скажите, вам известна фамилия Куманина? Это чиновник особых поручений V класса, заведующий министерским павильоном.
Голицын. — Да, я знаю его.
Председатель. — На него не было возложено обязанности давать справки о том, что делается в думе?
Голицын. — Безусловно. Он после каждого заседания представлял мне письменные доклады о том, что там делается, что там говорили.
Председатель. — Вы не из его доклада об этом узнали?
Голицын. — Нет. Может быть, это были просто городские слухи.
Председатель. — Позвольте перевести вас к третьему моменту — к двадцатым числам февраля. В двух словах скажите, как с точки зрения председателя совета министров вы представляли себе тогдашнюю политическую атмосферу и факты, сюда относящиеся? То-есть, что делали вы, что делал совет министров в то время, скажем, с четверга, 23-го февраля?
Голицын. — Сначала я думал, что это просто уличные беспорядки, которые могут сами собой прекратиться. Но затем, когда
