Протопопов. — Я не могу сказать, чтобы я этому вполне сочувствовал. Я никогда не сочувствовал…
Председатель. — Так вы сочувствовали этому или нет?
Протопопов. — В такой форме — нет, не сочувствовал. Это слишком резко, это гораздо правее, чем то, что я думал.
Председатель. — Вы знаете, кто автор этой бумаги?
Протопопов. — Нет. Должно быть, Орлов.
Председатель. — Да, Орлов, которому вы деньги давали.
Протопопов. — Потом он начал говорить мерзости и даже, как говорят, занимался шантажом.
Председатель. — Какую газету он издавал?
Протопопов. — Я не знаю, какую.
Председатель. — Скажите, раз вы не разделяли вполне эти мысли, зачем вы просили «дорогую, уважаемую Анну Александровну» Вырубову прочесть это? Зачем давали ей прочесть бумагу, которой вы не сочувствовали, находя, что она очень резка?
Протопопов. — Других же нет. Было очень много прислано разного рода брошюр. Конечно, я не скрываю, что вел не ту политику, которую надлежало вести.
Председатель. — Что это значит — других нет?
Протопопов. — Правая печать — она ужасно резка.
Председатель. — А левая менее резка?
Протопопов. — Нет, и та резка, только в другую сторону. Эта брошюра мне показалась дельной. В ней, если я не ошибаюсь, есть мысль о продовольствии, или о свободе торговли.
Председатель. — О торговле есть, а о продовольствии нет.
Протопопов. — Да, о свободе торговли: что она задавлена, что нужно свободные цены, что нужен частный почин.
Председатель. — Значит, вы находили нужным послать эту бумагу для прочтения «дорогой Анне Александровне». Скажите, вы часто посылали ей такого рода бумаги?
Протопопов. — Ведь это целая брошюрка.
Председатель. — Это не брошюрка, а бумага от председателя главного совета отечественного патриотического союза, от 25 января 1917 года, на имя «его высокопревосходительства г. министра внутренних дел», содержащая ряд политических рассуждений, направленный против думы, против существовавшего тогда конституционного порядка и, действительно, как вы правильно говорите, объявлявшая о том, что «государыня (бывшая императрица) является более русской по духу и православной по вере и искренно религиозному чувству, чем все эти новоявленные патриоты, чуждые народу космополиты, говоруны, холодные, расчетливые политики, сердце которых не сжимается болью от кровоточащих ран родины». Таким образом вы, судя по контексту, противопоставляли отношение к России бывшей импера-