Председатель. — Скажите, пожалуйста, какие у вас были отношения с Распутиным?
Мануйлов. — Никаких; никогда он мне никаких дел не устраивал, ни наград. Я ничем не воспользовался в его отношениях ко мне.
Председатель. — Но во всяком случае фактически это были довольно тесные отношения?
Мануйлов. — Как я докладывал, сначала были враждебные отношения, затем, когда я поступил к Штюрмеру, я приблизился. Меня страшно интересовал этот мир, и я не жалею, что я это видел, потому что много интересного узнал. Никаких особенно интимных отношений у нас не было, ни в каких кутежах его я не участвовал. Одно время я почти каждый день у него бывал.
Председатель. — Это какое время?
Мануйлов. — Когда был Штюрмер.
Председатель. — Т.-е., когда Штюрмер был у власти?
Мануйлов. — До августа, когда я был арестован.
Председатель. — Какое внешнее положение ваше было у Распутна? Кто вы были?
Мануйлов. — Там бывала такая масса народа, — приходят, даже и не спрашивают, кто и что, садятся, пьют чай и уходят.
Смиттен. — Скажите, пожалуйста, у вас были известные обязанности, вы состояли на службе; как же это сочеталось с вашими служебными обязанностями?
Мануйлов. — У меня никаких обязанностей не было.
Смиттен. — Это не вызывало порицания, что вы отвлекаетесь Распутиным от службы?
Мануйлов. — Я к Штюрмеру приезжал, когда хотел; у меня не было часов для занятий. Я продолжал писать в «Вечернем Времени», где был занят от 12 до 2-х.
Смиттен. — А никаких поручений, связанных с личностью Распутина, у вас не было, вы не получали от Штюрмера?
Мануйлов. — Было несколько раз. Один раз он был очень смущен холодным приемом у царицы и просил узнать, в чем дело.
Председатель. — Когда это было?
Мануйлов. — Это было в самом начале. Оказалось, что ничего серьезного не было.
Смиттен. — Вы спрашивали по этому поводу Распутина?
Мануйлов. — Да. Оказалось ничего особенного, она просто была чем-то расстроена, но не против Штюрмера.
Смиттен. — И Штюрмер вас просил справиться у Распутина, не знает ли он причины?
Мануйлов. — Да. Затем надо было что-то узнать в Царском Селе. Но все это были мелочи.
Иванов. — Распутин находился под особой охраной?
