положение: он указал, что такое положение для губернатора, в особенности такой губернии, как черниговская, невозможно, и обращал мое внимание на то, что по губернскому присутствию, должно быть больше единодушия в работе. Я тогда поехал к Ющенко. У нас с ним были личные отношения, совсем недурные, я во всей своей деятельности боролся только с людьми политически боевыми, Ющенко вращался в прогрессивном кружке, который a priori был заражен недоброжелательностью и недоверием к каждому губернатору; бывало так: говоришь с ним — он соглашается; встретишься в губернском присутствии, где председатель смотрит на Ющенко, — Ющенко говорит обратное тому, что только что говорил у меня в кабинете; и я систематически встречался не с тем, чтобы он мне противодействовал, но мне обидно было…
Олышев. — Совершенно правильно. Может быть, действительно, вы не могли бы с ним служить, и совершенно понятно, что прокурорский надзор и администрация должны поддерживать закон, чтобы не было тенденциозных отношений; но на это есть меры. Вы могли переговорить с Ющенко, — и пусть там разберут, кто прав, кто виноват; но вы, в своем письме, ударили по самому больному месту, начали с того, что Ющенко считается кадетом. Это мне кажется странным: вы могли написать Щегловитову, что этот прокурор не соблюдает закона; конечно, такой прокурор не годится; а когда вы играете на политических убеждениях, то выходит, что он был на высоте закона, а вы, может быть, ошиблись.
Маклаков. — Я вам всю правду сказал.
Олышев. — Бывали такие случаи, что прокурор с губернатором не могут ужиться; тогда их разводят. Его не перевели, а из прокуроров сделали товарищем прокурора, т.-е. наказали. А вам известен разговор Щегловитова с Ющенко? Щегловитов сказал, что считает его действия вполне законными, но, в виду того, что губернатор не может с ним служить, он его переводит.
Маклаков. — Но перевод в другой город казался мне совершенно необходимым.
Олышев. — Вы говорите, что Щегловитов тоже черниговский помещик?
Маклаков. — Да, я у него бывал; он сам указал мне, чего опасаться, и, действительно, я с этим встретился.
Олышев. — Вы исходили из убеждения, что все кадеты всегда тенденциозны?
Маклаков. — Нет, я говорю только про Ющенко.
Олышев. — А вы его тенденциозность объяснили тем, что он кадет?
Маклаков. — Я не помню выражений.
