омился с постановкой дела по жандармскому управлению. Мне показали там сотрудников и говорят: «вот бывшая Шорникова». Она была тогда уже замужем за каким-то машинистом.
Председатель. — Вам в числе сотрудников ее показали?
Комиссаров. — Да.
Председатель. — А по какой части она там сотрудничала?
Комиссаров. — Нет, она служила на железной дороге или в конторе — телеграфисткой или конторщицей. В Уфе это было.
Председатель. — Но что же она делала в качестве сотрудницы отделения?
Комиссаров. — Это так требовали, чтобы были сотрудники, и, как это ни смешно, много набирали их для счета. Но, смею вас уверить, она пришла в жандармское управление.
Председатель. — Что же она делала в жандармском управлении?
Комиссаров. — Понятия не имею. Она, кажется, конторщицей была.
Председатель. — А кто требовал, чтобы были сотрудники? Откуда эти требования исходили?
Комиссаров. — Из особого отдела департамента.
Председатель. — У вас началась по поводу Шорниковой переписка с департаментом полиции?
Комиссаров. — Она явилась ко мне в Саратов и стала просить, чтобы я ей дал денег, — она хотела уехать за границу. Так как я с ней никакого дела не имел и не хотел ничего брать на себя, я написал в департамент. Департамент не отвечал, я опять написал. Она говорит: «Куда же мне деваться?» В конце концов я уговорил ее, чтобы она уехала в Петроград, дал ей на дорогу денег и отправил к Джунковскому. Джунковский поставил мне в обвинение, что я Шорниковой нарочно ставлю затруднения в министерстве внутренних дел. Она была, как полупомешанная, когда была в Саратове, без копейки денег, совершенно обтрепанная, деваться ей некуда было, показаться на улицу боялась, потому что была пропечатана сотрудницей, а, с другой стороны, боялась департамента полиции, который ее использовал и ей отказал. Действительно, ее положение было отчаянное.
Председатель. — Вы говорите, что она была замужем?
Комиссаров. — Она вышла замуж, чтобы от своей фамилии отделаться.
Ольденбург. — Значит, она другую фамилию носила?
Комиссаров. — Да, но все же было известно.
Щеголев. — Вы здесь упоминали об инструкции. Скажите, когда вы были в Перми, Вятке и Красноярске, вы пользовались ею, как руководством?
Комиссаров. — Понятно, я ее просматривал. Мы обязаны были знать ее наизусть. Представлялся ежегодный отчет о том,
